– Хочешь кусочек чизкейка? – предложила мне Ивонн.

Я смущенно кивнула. Ивонн улыбнулась и начала накрывать на стол. Она делала все так быстро и уверенно, что, пока я за ней наблюдала, у меня слегка закружилась голова. Я не привыкла к такому бешеному ритму. По мне так лучше делать все медленно и вдумчиво, чем быстро и неосознанно. Я подумала: если за шестьдесят лет жизнь стала такой быстрой, что я не успеваю даже уследить за действиями обычной женщины, мне будет крайне трудно ужиться в новом мире. Меня одолевал страх. Ивонн была моей единственной надеждой, но я не была уверена в том, что она готова мне помочь, хотя она и производила впечатление доброй и отзывчивой женщины.

– Простите, – неожиданно для себя заговорила я, – а какой у вас чизкейк? Обычный классический?

Я не знаю, зачем это спросила. Возможно, дело было в том, что мои отношения с чизкейком имели давнюю историю и я никогда не воспринимала его как обычный десерт, которым можно перекусить за чашечкой чая или кофе. Чизкейк для меня всегда был отдельным миром, в который погружались все, кто его готовил или просто пробовал. Воплощением совершенства, на мой взгляд, был шоколадный чизкейк, который папа готовил каждое воскресенье. Я долго ворожила на кухне, прежде чем мне удалось воспроизвести его рецепт и первым, кто попробовал лучший из моих чизкейков, был Бернар. Он сказал, что такой вкусный чизкейк готовит только его мама. Я была на седьмом небе от счастья. При воспоминании о людях, которые были мне дороги, мои глаза наполнились слезами. Чтобы не дать волю эмоциям, я крепко сжала руки в кулаки.

Ивонн посмотрела на меня и нежно улыбнулась. Она словно ждала, что я задам ей вопрос о чизкейке, который она мне предложила.

– Шоколадный, – мягко и уверенно сказала Ивонн.

Она произнесла мое любимое слово с такой чувственностью, словно в нем были сокрыты секреты мироздания. На какое-то мгновение я забыла о том, что оказалась во времени, где все было для меня дико и незнакомо, и ощутила у себя во рту вкус самого изысканного десерта на свете.

Уже через минуту передо мной стояла чашка свежего чая, который источал восхитительный жасминовый аромат, и тарелка с шоколадным удовольствием: красивым, аккуратным, словно сошедшим с обложки кулинарного журнала.

– Я пеку шоколадный чизкейк каждое воскресенье, – гордо произнесла Ивонн.

– Это прекрасно, – понимающе закивала я. – Мой папа тоже обожает готовить этот восхитительный десерт.

Ивонн слегка приподняла брови и присела напротив меня. От неё пахло сиренью и специями – довольно необычное сочетание. Я вдыхала ее аромат и чувствовала, как мой разбушевавшийся ум постепенно приходит в состояние покоя. Я съела пару кусочков чизкейка и сделала глоток чая. Мое тело наполнилось теплом. Я выглянула в окно и увидела, что напротив больше нет булочной, в которую я частенько захаживала за бриошами и свежим багетом. Мне стало немного грустно. Придется искать другую булочную, где я смогу покупать вкусную выпечку. Впрочем, в Париже с этим никогда не было проблем.

– Очень вкусно, – сосредоточенно произнесла я.

Ивонн смотрела на меня так, будто знала обо мне абсолютно все. Мне хотелось задать ей кучу вопросов, но я терпеливо ждала, пока она сама начнет меня расспрашивать о том, кто я, откуда и как познакомилась с ее сыном.

– Я рада, что тебе нравится чизкейк, – сказала Ивонн, загадочно опустив глаза. – Когда я говорю подругам, что каждое воскресенье провожу на кухне минимум два часа, они крутят пальцем у виска – словно готовить вкусную еду для своей семьи это безумие.

– Серьезно? – удивилась я. – Но почему?