Он улыбнулся, подмял поудобнее подушку и погрузился в легкий и приятный сон…

***

Евгений Петрович очнулся. Голова была тяжелой, а в ее затылочной части затаился комок боли. Запах помещения был непривычен и навевал тревожные мысли о больнице. Он попробовал открыть глаза и скривился от боли в затылке, а из полуоткрытых глаз брызнули слезы, впрочем, болевое ощущение было не долгим, и через пару минут Женя повторил подвиг. На сей раз ощущения оказались менее богатыми и ему, пусть и сквозь слезы, удалось осмотреть потолок. Потолок был выкрашен белой краской и покрыт паутинкой трещин с обвалившейся местами штукатуркой. Попытка скосить глаза влево привела к новой вспышке головной боли, а полученная в результате этого издевательства над собой информация, явно того не стоила. Правда, ощущение больницы теперь стало иметь под собой определенную основу.

Отдохнув минут семь, Евгений Петрович решился на повторный эксперимент и, аккуратно приоткрыв глаза, скосил их вправо. Вспышка боли не шла ни в какое сравнение с предыдущей, и ему удалось обследовать не только еще один участок потолка, но и часть стены. Стена была окрашена препротивной казенной краской, видимо, по задумке, веселенького желтенького цвета. Цвет вызывал тошноту и желание больше никогда его не видеть. Женя вновь прикрыл глаза и задумался, что, наверное, строители долго подбирали нужный тон, для получения подобного эффекта, ибо для того, чтобы настолько обезобразить прекрасный цвет солнца, нужен не только талант, но и немалый опыт.

Полежав с закрытыми глазами, еще минут пятнадцать, Женя настолько окреп, что попробовал слегка изменить положение головы. Ощущения оказались умеренно неприятными, и осмелевший пациент повторил эту процедуру, уже приоткрыв веки. Ну, что сказать. Он точно находился в больнице, причем, в обычной городской. По-видимому, в травме. Кроме него в палате было еще трое больных, причем ближайший к нему мужчина был также как и он болен на всю голову, в смысле, имел забинтованную башку, недельную небритость и темный круг, под видимым Евгению Петровичу глазом.

Прояснив немного ситуацию – где он, Женя задался вопросом – как он сюда попал. Память дала неожиданный сбой, что порядком его обеспокоило. Последнее воспоминание касалось того, что он отправился открывать дверь курьеру, и все, провал. Да еще и этот идиотский сон, виденный миллион раз! Хотя нет. Обычно действие, происходившее в этом сне, обрывалось значительно раньше, во всяком случае, он не помнил, чтобы раньше ему доводилось видеть город. «Или доводилось? Черт! Совсем мысли путаются!» – подумал Евгений и тут отчетливо осознал, что все вопросы, связанные с памятью, его больше нисколечко не волнуют!

Мочевой пузырь вышел из коматозного состояния, оценил уровень накопившейся в нем жидкости и стал настойчиво сигнализировать, что ее явный переизбыток и с этим срочно необходимо что-то делать! Женя заворочался на койке, уже нисколько не беспокоясь о больной голове, с третьей попытки сумел принять сидячее положение и стал высматривать любую подходящую для его нужд емкость, о такой роскоши, как туалет в палате он даже не думал, а в своих силах, добраться до этажного гальюна, порядком сомневался.

В палате не обнаружилось ничего подходящего, и Евгений Петрович принял решение – встать и идти! Решение далось ему довольно легко, но вот реализация оказалась тяжела, тем не менее, он сумел встать на порядком подрагивающие ноги и сделать первый шаг в сторону двери. От падения и конфуза его спас сосед по палате, тот самый, с перевязанной головой. Сосед тяжело слез с кровати, слегка покачиваясь, доковылял до Жени и, подхватив его под локоть, хрипло произнес: