Когда они со Славиком вышли на улицу, то было даже здорово идти под зонтиками и оглядывать с восторгом этот новый, чисто вымытый город. Но потом начался настоящий ливень! Танин зонтик в два счета сломался, хотя она уверяла, что он выдерживал бури и похлеще в Израиле – с морским ветром и градом.

– Балтика это тебе не Средиземноморье, – ответил на это Славик.

Они какое-то время шли под одним зонтом, но из-за этого зонта и дождя, заливающего все вокруг, всё равно ничего не было видно. Они решили вернуться домой.

Вокруг шли люди в дождевиках, которые Таня видела впервые. В Ташкенте так не одевались – там просто носили куртки и зонты. И в Израиле также. Славик ей объяснил, что в Питере дождь может лить неделю, все промокает под таким дождём. А дождевик очень удобен – снял его и ты сухой. Можно зайти в метро, в кафе и не сидеть в мокрой одежде.

Дома тётя Валя пекла пирожки, и они подсели к ней за маленький кухонный столик помогать. Танины ботинки сохли под окном. Зонтик пришлось выбросить. Они решили, что предпримут ещё одну вылазку ближе к вечеру.

– Кстати, если не хотите никуда далеко ходить, – проинформировал их дядя Саша, – сейчас вроде неплохая выставка в музее Фаберже.

Туда и отправились Таня со Славиком, когда после обеда дождь перестал лить. И хотя солнце так и не выглянуло в тот день из-за туч, они собрались и вышли на улицу.

Дорогой Славик рассказывал про свою работу. Таня слушала и кивала – всё это ей было очень интересно. Но ещё интереснее казался ей он сам. Иногда Таня поднимала голову и внимательно смотрела на своего друга детства. Ей хотелось проверить, много ли от прежнего Славика осталось в этом парне, который уверенно вёл её по улицам знакомого ей лишь по книжкам города. Он чувствовал себя здесь вполне своим, и Таня на какой-то миг даже позавидовала ему в этом. Она не могла похвастаться, что также смело чувствует себя в Израиле.

Выставка и в самом деле была великолепна. Знаменитые миниатюры поражали своим изяществом, и невозможно было поверить в то, что они были сделаны более века тому назад. Маленькие механические фигурки, роскошные помпезные украшения на знаменитых яйцах прославленных мастеров, поглотили всё Танино внимание. Она задумчиво кивнула Славику, заглядевшись на маленькое креслице, отделанное золотом и инструктированное драгоценными камнями, когда он поинтересовался, нравится ли ей здесь.

Целый мир открывался в этих залах музея – мир кропотливой и аккуратной работы, мастерства, передававшегося из поколения в поколение.

– Знаешь, – вдруг сказала Таня, – если и стоит что-либо делать в этой жизни, то именно так, с такой отдачей и таким старанием. Ты понимаешь, что они шагнули далеко за рамки своего времени?

– Да, – сказал он и молча смотрел в её горящие глаза.

– Что? – удивилась Таня. – Что ты так внимательно смотришь?

– Я очень рад, что тебе понравилось, – помолчав ответил Славик.

И они ещё какое-то время бродили по уютным залам этого удивительного места. Что-то невидимое летало над ними, как будто какая-то мысль, одновременно пришедшая к ним обоим вместе, ещё не совсем сформировавшаяся, но прекрасная в своем зарождении.

После они зашли в магазин шоколада, который был как раз по пути домой, и накупили конфет. Позже, сидя на маленькой кухне Мариных, они пили с этими конфетами чай и рассказывали родителям Славика о музее.

На следующий день было воскресенье, и, подкрепившись с утра горячим чаем и маминым омлетом, они с Таней пошли гулять.

Это была смелая попытка, так как лёгкий моросящий дождь перешёл постепенно в целые потоки, нещадно заливающие всё вокруг. Уже ничего не было видно в этом дожде, и пришлось вернуться домой, чтобы обсохнуть и переждать ливень.