В Мочуди кипела жизнь. Во второй половине дня в Голландской реформатской церкви должна была состояться свадьба, и родственники невесты прибывали из Серове и Махалапье. Что-то происходило и в одной из школ – кажется, спортивные соревнования. Когда мма Рамотсве миновала поле (кусок пыльной земли, с сожалением подумала она), учительница в зеленой шляпе с обвисшими полями что-то кричала группе ребятишек в спортивной форме. Перед мма Рамотсве на дороге бесцельно и неторопливо двигалась парочка ослов, отмахиваясь от мух изъеденными молью хвостами. Короче говоря, была типичная суббота в Мочуди.

Мма Рамотсве подошла к дому своей родственницы и села на табуретку в лелапа, маленьком, чисто выметенном дворике, огороженном заборчиком, как полагается в традиционном ботсванском хозяйстве. Мма Рамотсве всегда с удовольствием виделась со своей родственницей, ведь эти визиты давали ей возможность узнать все деревенские новости. Этих сведений никогда не увидишь в газете, но они так же интересны – во многих отношениях даже интереснее, – чем большие события мирового значения, о которых сообщают газеты. И она села на табуретку с традиционным сиденьем из тонких кожаных ремешков и стала слушать, как ее родственница рассказывает о том, что произошло в деревне. Многое случилось со времени последнего визита мма Рамотсве. Младший вождь, известный склонностью к чрезмерному употреблению пива, упал в колодец, но был спасен, потому что паренек, проходивший мимо, заметил, что кто-то прыгнул в колодец.

– Ему не хотели верить, – сказала родственница. – Этот парень всегда врет. Но, по счастью, кому-то пришло в голову проверить.

– Тогда этот парень, когда вырастет, станет политиком, – заметила мма Рамотсве. – Это будет для него подходящим занятием.

Родственница рассмеялась:

– Да, они все отлично лгут. Обещают нам каждый раз, что проведут воду в каждый дом, но не проводят. Объясняют, что не хватает труб. Возможно, на следующий год.

Мма Рамотсве покачала головой. Вода – причина многих проблем в засушливой стране, а политики не уменьшают их числа, обещая воду, которую не могут провести.

– Если бы оппозиция перестала спорить между собой, – продолжала родственница, – она могла бы победить на выборах и избавиться от этого правительства. Было бы здорово, как ты считаешь?

– Не думаю, – ответила мма Рамотсве.

Родственница уставилась на нее:

– Но все стало бы совсем другим, будь у нас новое правительство.

– Разве? – задала вопрос мма Рамотсве.

Она не была циничной, но сомневалась, сможет ли группа людей, удивительно похожая на другую группу, повести дела по-другому. Но ей не хотелось затевать политических споров с родственницей, и она переменила тему, задав вопрос о женщине, которая убила соседского козла, решив, что соседка заигрывает с ее мужем. Это было длинное повествование, доставлявшее всем массу развлечения.

– Она прокралась в ночи и перерезала козлу горло, – сказала родственница. – Наверное, козел подумал, что это токолош или что-то в этом роде. Она очень дурная женщина.

– Таких много, – заметила мма Рамотсве. – Мужчины думают, что женщины не могут быть дурными, но мы вполне способны на это.

– И даже больше, чем мужчины, – поддакнула родственница. – Женщины гораздо хуже, ты не находишь?

– Нет, – ответила мма Рамотсве. Она полагала, что уровень дурного в мужчинах и женщинах примерно одинаков, только проявления его несколько иные.

Родственница с досадой посмотрела на мма Рамотсве.

– У женщин не так много возможностей быть дурными в широком масштабе, – проворчала она. – Мужчины забрали себе лучшие занятия, где можно действительно быть дурным. Если бы женщинам было разрешено становиться генералами, президентами и тому подобное, они могли бы оказаться очень дурными, не хуже дурных мужчин. Только дай им возможность. Посмотри, как ведут себя женщины из начальства.