– Меня как- то настораживает сочетание «страшно» и «интересно». Мне кажется, что все- таки лучше попробовать себя в роли страхового агента, отдыхая каждый уик- энд на разных побережьях Австралии, Тасмании и Новой Зеландии.

– М- да… Хорошо, давай поговорим как мужчины.

– Что ж, давай.

– Я надеюсь, что не открою тебе секрета сообщив, что организм человека изнашивается?

– Нет.

– Очень хорошо. Тогда, может быть, ты скажешь, что больше всего изнашивается у навигатора?

– Глаза.

– А так же некоторая часть нервной системы, – с этими словами он достал из своего нагрудного кармана прозрачный контейнер с двумя ампулами и поднял его над головой, торжественно и пафосно:

– Вот! Это то, что позволит восстановить, все, что отобрал у тебя Космофлот. И ты получишь это бесплатно, если только подпишешь контракт.

По слухам, у навигаторов после службы действительно бывали проблемы со здоровьем, которые практически не решались гражданской медициной. Так называемый синдром Кинга- Айшвица. О нем рассказывали много разного, и я думал, что в основном эти страшилки, выдуманные сказки. Но если этой проблемой занимались Дейлы…

– На сколько лет ты предлагаешь контракт?

– На семь земных лет. С автоматической пролонгацией.

– Ты дашь мне свое зелье дважды. Сейчас и потом.

– Согласен! Подпишем контракт!

– Завтра. Завтра подпишем. Я как раз смогу его заверить.

– А скажи- ка, Вини, кого из уволенных ты мог бы порекомендовать на должности командира корабля и инженера по оборудованию?

– Пожалуй, что в качестве капитана могу посоветовать Айдеоки. Что же касается бортового инженера… Лучше Мороза не найти.

– Спасибо, Винни! Что ж, до завтра, – с этими словами он поднялся, пожал мне руку и оставил меня наедине с моим завтраком.

На следующий день он пришел не один. Его сопровождали рекомендованные мною персоны. Расположившись у меня в номере, Дейл объявил, что и Мороз, и Айдеоки подписали контракты, и дело осталось за мной. Я сделал то же самое и заверил его скрипт-чипом, а так же и контракты двух моих новых товарищей. Окончив процедуру заверения, я потребовал у Дейла его зелье. Его рука с заветной пробиркой легла на стол и Дейл проговорил:

– Вот. Примешь сейчас, после нашего ухода. Все сразу, внутривенно. По инструкции это нужно употребить пятью частями. Перерыв между инъекциями день. Но ты мне нужен и уже срочно.

–Как? Уже срочно?

– Наш корабль вскоре будет готов. Биоткань я на вас всех натяну уже в полете.

– Ясно. Как это действует?

– Не переживай. Трое суток без сознания и будешь как новый. Дай мне ключ от своей конуры, я буду тебя проверять каждый день.

Я молча достал связку карт, снял с нее дубликат от моего номера и бросил его перед ним на стол.

Он сунул его в свой нагрудный карман, и, вместе с Морозом и Айдеоки, направился к выходу. Попрощавшись, эти двое покинули мое обиталище. В отличие от Дейла, который, вдруг остановившись перед книжной полкой, взял оттуда одну из моих книг.

– Ты все так же читаешь фантастику. Гм! Бредбери… Эффект Бабочки… Вещь, конечно, красивая, но… Для того, что бы изменить ход развития эволюции необходимо очень сильное многофакторное и очень продолжительное воздействие,– он вернул книжку на место и посмотрел на меня. В моей руке уже был наполненный его снадобьем шприц. Я, как загипнотизированный смотрел на иглу, и в голове почему- то крутилось: «Твою мать…»

– Удачи тебе, Винни, – с этими словами он вышел, захлопнув дверь. В это же мгновение я воткнул себе в руку шприц и ввёл в свою кровь его содержимое…

Я пришел в себя на корабле, и надо сказать, что заявление Денни, что я буду как новый, было явным преувеличением. Я чувствовал себя отвратительно. Однако Дейл быстро взял меня в оборот, и после нескольких погружений в питательный слой, я действительно почувствовал себя очень неплохо. К тому же, он недурно готовил. Правда, здесь нужна оговорка – если только он не занимался экспериментами. Но мне повезло, в тот день он явно отдавал предпочтение классике – свиные отбивные, жульен, пирог с яблоками и корицей, хорошо сваренный кофе – все это было очень неплохо приготовлено и, надо признать, настроило меня на более позитивное мировосприятие. Правда, когда я захотел апельсиновой фреш, то вместо него я получил занудную отповедь о том, что апельсинов он не держит на борту судна по причине непонятности и недостойности этого фрукта. «Вот, например, мандарин или, скажем, лимон. Абсолютно понятные плоды с четко оформленной вкусовой гаммой. А апельсин – это нечто, то он сладкий, то он кислый, то вообще никакой. По моему мнению, апельсин является гопником среди цитрусовых. И потому на моем судне апельсинов не будет никогда!» – вот в довольно сжатом виде суть его лекции о цитрусовых и ничтожестве апельсинов.