– Я сам знаю, ясно?!

– Что это… Что это все значит? – Цвибель принимается зачем-то застегивать брюки. – «Кончать»? Вы понимаете, что вы говорите?!

– Не надо так волноваться. – Я похлопываю его по плечу. – Это просто шутка. Он вроде справляется со своими портками.

– Вставай! – Я хватаю его под мышки. – Прогуляемся.

– Куда вы его?! – кричит девчонка, пытаясь подняться с колен.

Одна из масок пинает ее ботинком в живот, и она давится своими вопросиками. Это лишнее, говорю я себе. Девчонку в живот – это лишнее.

– Я сам все сделаю! – кричу я маскам. – Не встревайте!

Вывожу его в тот темный коридор, откуда мы попали в квартиру. Хлопаю входной дверью, которая чудом держится еще на своих петлях после нашего вторжения.

– Вы не можете! Не имеете права!

– К стене! К стене лицом!

– Это зачем? Это не по Кодексу! – увещевает меня Цвибель, но послушно утыкается в стену.

Так. Вроде, если в глаза ему не глядеть, как-то попроще.

– Заткнись! Думаешь, я не знаю, кто ты такой?! Кодекс не для таких, как ты! Он молчит.

Что теперь? Задушить его? Завалить на пол, замком сцепить вокруг его шеи пальцы и давить, давить, пока не сломаю ему кадык, навалиться на него всей тяжестью тела, чтобы он не выкатился из-под меня, пока будет ерзать, задыхаясь, пока будет в конвульсии сучить ногами?

Смотрю на свои руки.

Размахиваюсь и бью его в ухо. Цвибель заваливается на пол, потом не без труда становится на четвереньки, наконец садится спиной к стене. Попыток сопротивляться он не делает никаких. Сука.

– И что ты про меня знаешь? – наконец говорит он каким-то другим голосом – чужим, усталым.

– Все, Рокамора. Мы нашли тебя.

Он смотрит на меня снизу вверх – изучающе, задумчиво.

– Я хочу сдаться полиции, – спокойно произносит он наконец. Молчу – секунду, пять, десять.

– Я требую, чтобы вы вызвали сюда полицию! Качаю головой:

– Прости.

– Я нахожусь в розыске. За мою поимку назначено вознаграждение. Любой, кто сможет меня задержать, обязан…

– Ты что, сам не понимаешь?.. – перебиваю его я.

Он умолкает на полуслове, всматривается в мое лицо, сереет.

– Так… Так это все всерьез? Они решили меня убрать, а? Ничего не отвечаю.

– Ну и как… Как ты собираешься это делать? Я и сам не знаю.

– Бред какой… – Он качает головой, почему-то улыбается. И я улыбаюсь тоже.

Новостной диктор за дверью вдруг повышает голос, начинает вещать четко, разборчиво:

– Надежду на перемены у них отняли много веков назад! Но теперь люди поняли, что не могут больше мириться с этим!! На борьбу они поднимаются со знаменем, которое в последний раз развевалось тут четыреста лет назад!!!

Громкость будто с каждым словом нарастает. Какого черта?! Оглохли они там, что ли? Что интересного в этом гребаном репортаже из гребаного третьего мира?

– МЫ ВЕРНЕМСЯ К ПОКАЗУ ДОКУМЕНТАЛЬНОГО ВИДЕО ИЗ РОССИИ ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО МИНУТ! СРОЧНОЕ СООБЩЕНИЕ! – орет ведущий прямо мне в ухо; у тех, кто внутри квартиры, от такого должны барабанные перепонки полопаться. – В САДАХ ЭШЕРА ИЩУТ БОМБУ!

Мне кажется, что в промежутках между его словами до меня доносится еще что-то… Почти неслышный шум какой-то возни… Мяуканье…

– УГРОЗА УНИЧТОЖИТЬ ЗНАМЕНИТЫЕ САДЫ ВМЕСТЕ СО ВСЕМИ ПОСЕТИТЕЛЯМИ ПОСТУПИЛА ЧАС НАЗАД! – Визг. – К ПОСЛАНИЮ БЫЛ ПРИКРЕПЛЕН ТАК НАЗЫВАЕМЫЙ МАНИФЕСТ ЖИЗНИ, ЧТО ПОЗВОЛЯЕТ ВОЗЛОЖИТЬ ВИНУ НА…

Визг. Я ясно слышал визг.

– На козлов отпущения, – усмехается Рокамора.

– НА ТЕРРОРИСТИЧЕСКУЮ ГРУППИРОВКУ «ПАРТИЯ ЖИЗНИ»! – заглушает его диктор.

– Заткнись!

– СЕЙЧАС В САДАХ НАХОДЯТСЯ НЕСКОЛЬКО ТЫСЯЧ ЧЕЛОВЕК! НАЧАТА ЭВАКУАЦИЯ, НО МНОГИЕ ДО СИХ ПОР – В СМЕРТЕЛЬНОЙ ОПАСНОСТИ!

– Пожалуйста! – Тонкий девчоночий голосок; и еще обрывок всхлипа. – Пожа…