Линда Ленгел: Действительно, странно. Если не ошибаюсь, все они…

3.

Удар вышел на славу. Даром что ли Габ каждый день добросовестно делал зарядку. Эрик отлетел метра на два, да ещё и проехался на спине по полу, почти уткнувшись головой в ноги бретонца.

Габ живо, не дожидаясь пока похитители придут в себя, вскочил на ноги и принялся крутить головой, соображая, где здесь может быть выход. Тот обнаружился сам собой и в совершенно неожиданном месте.

Быстро сориентировавшийся бретонец одной рукой уже помогал напарнику подняться, а другую весьма недвусмысленно выбросил в сторону Габа, когда низкий, утробный гул накрыл их лавиной, вдавливая глаза и ушные перепонки внутрь черепа, а одна из стен вздрогнула, покрылась мелкой сеткой причудливых трещин и в одно мгновение растворилась в воздухе, втянутая раскрывшейся вакуумной воронкой. И начался хаос.

В образовавшийся проём хлынули звуки, вспышки, люди, с ног до головы окутанные вызывающим головокружение мерцанием. Габ и пикнуть нее успел, как его, плотно зажатого с двух сторон, сноровисто и деловито уже волокли вон из помещения. Бретонец из положения сидя и Эрик прямо так, не вставая, били короткими очередями куда-то вверх, в обнажившееся небо.

«У них оружие, – мелькнула у Габа запоздалая мысль, – я никогда не видел оружия».

Сверху со змеиным шипением обрушился водопад ослепительных искр, и люди стали падать, как подкошенные, страшно, сразу, безмолвными манекенами с неестественно вывернутыми конечностями.

Габ споткнулся, упал на одно колено, потому что справа поддерживать его было уже некому, извернулся, как смог, всем телом и только сейчас разглядел метрах в тридцати нависающий серебряный овоид, неспешно и величественно, словно в предвкушении, разворачивающийся носом в его, Габа, сторону.

– Ложись! – Эрик бежал к нему, отчаянно жестикулируя и указывая свободной рукой на овоид. Следом, подволакивая ногу и пригнувшись, торопливо ковылял бретонец. – Ложись, Габ!

Снова ударило по ушам. Габ взвыл, Эрик рухнул от сильного толчка в спину, а серебристая машина вдруг замерла, нелепо дёрнулась и принялась сминаться с противным хрустом, разбрызгивая вокруг ошмётки корпуса и омерзительные розовые куски плоти.

К тому моменту, когда на землю рухнул вращающийся по инерции искорёженный диск монолопасти, Габа успели затолкать в салон другого, державшегося в полуметре от земли вертолёта, и тот рванул в влево и вверх, резко набирая высоту и одновременно отстреливая десятки фантомных копий, широким веером разлетавшихся во все стороны.

– Цел? – хрипло спросил Эрик, один глаз у него заплыл, а по подбородку змейкой стекала кровь. – Не задело?

Габ растерянно ощупал себя, помотал головой.

– Вроде, нет, – неуверенно ответил он.

Его снова трясло. Пальцы рук заметно дрожали, голос норовил дать петуха, а перед глазами мельтешили чёрные мушки.

– Зачем? Зачем это всё? Я ведь говорил, что не опасен. Что бесполезен.

– Хорошо, что цел, – Эрик широко, с видимым облегчением улыбнулся треснутыми губами, – погоди-ка, тут вот ещё что…

Он покопался в нагрудных карманах комбинезона, выудил оттуда предмет, похожий на крохотный фонарик, весело подмигнул и быстро поднёс его к лицу Габа.

На этот раз в боку не кололо. Прыгающих по спине мурашек он тоже не чувствовал. Габ лежал и размышлял, стоит ли открыть глаза или лучше пока не выдавать себя. Что-то подсказывало, что лучше лежать. Сквозь закрытые веки пробивался свет. Было тихо, тепло и мягко.

– Давайте так, Габ, – голос у говорившего был мягким, доброжелательным и спокойным, – минут пять можете поваляться. А потом приступим к делу.