Она круглыми от ужаса глазами обводит мои бедра. Вот зараза! Не так уж сильно облегает ткань, чтобы оглядывать меня словно шлюху на панели! Перекидываю сумку через плечо и стремительно вылетаю из приёмной, а в коридоре втыкаюсь лбом в подбородок молодого высокого мужчины.

- Ох, простите! – вежливо воркует он, склоняясь ко мне и удерживая за плечо. – Всё в порядке?

- Это вы меня простите! – я поправляю волосы и встречаю его искрящиеся интересом глаза.

Какой рыжий-рыжий парень! Даже ресницы у него огненно-рыжего цвета. А всё лицо щедро засыпано оранжевыми веснушками. Наверняка в детстве его не отпускала дразнилка: «Рыжий-рыжий, конопатый убил дедушку лопатой!» Склоняюсь к папке, что он выронил, но тот опережает, ловко трамбуя туда выглянувшие контракты.

- О нет, нет! Я сам! – улыбается он.

- Простите ещё раз!

Парень задумчиво оглядывает меня.

- Вы работаете здесь?

- Нет, - уклончиво отвечаю я. – Свернула не в то крыло.

Вижу, как передёрнулась от моих слов старуха. Я с вежливым кивком отворачиваюсь и делаю ноги, пока она не сожгла меня на греховном костре!

Возвращаюсь в приёмную ровно через час. И секретарь удрученно приглашает меня войти к своему боссу. Торжественно улыбаюсь ей и топаю за двойную дверь. Сергей Гордеев восседает в огромном кожаном кресле за черным широким столом. Его наглый, пожирающий каждый сантиметр моего тела, взгляд бежит по мне снизу вверх. Я покрываюсь мурашками, но храбрюсь, расправляя плечи.

- Надо же, явилась-таки змейка... – ухмыляется он. – Деньги тебе к лицу. Жаль твоя роскошная жизнь будет не долгой. Я оставлю твоего новоиспечённого спонсора без штанов.

Я выдавливаю улыбку, оседая в мягкое чёрное кресло напротив мужчины. В общем-то, Дмитрий и без штанов шикарно выглядит. Но я здесь не для того, чтобы рассказывать об этом. Мне нужно выдвинуть свои условия и убедить Гордеева подписать договор. 

- Итак, цель твоего визита?

- Я предлагаю договориться.

- О, как мне нравится торговаться, - довольно потирает руки Гордеев. - Речь пойдёт о Савицком? Хочешь, чтобы я пощадил его?

Я невольно морщусь. Отец Светы ведёт себя не много немало как король перед смертным приговором. И как Дима выдерживает подобное давление? Невольно вспоминаю, как держится на работе мой любимый - он ведь и сам не сахар.

- Не совсем, - фыркаю я. - Я хочу предложить компромисс. Я не трогаю Светлану, а вы взамен мирно расходитесь с Дмитрием.

Гордеев медленно скрещивает пальцы и хмыкает. В серых глазах сквозит удивление, интерес и веселье.

- Интересно послушать.

- Лучше я покажу… - откашливаюсь, борясь с волнением, и вытягиваю из папки исковые заявления на компенсацию морального и физического ущерба. 

Кошачья улыбка медленно сползает с круглого лица мужчины, когда он читает преамбулу с верхнего листка. Нас окутывает зловещая тишина. 

Минуты бегут, пока хмурый взгляд Гордеева изучает каждый листок. 

- И хватает же наглости, - презрительно бросает он сквозь стиснутые зубы и небрежным жестом откидывает заявления. – Пугать меня вздумала? Кто надоумил? Женишок стал плакаться в юбку? 

- Он даже не знает о моём визите.

- Значит следует научить его дрессировать своих сучек. Чтобы они понимали, на кого лаять не следует. 

- Даже если Дмитрий узнает, мои намерения не изменятся, - твёрдо заявляю я, благо к оскорблениям я морально подготовилась. 

Гордеев сидит неподвижно, напряженный и хмурый. Излучает недовольство, раздражение и невероятно пугающую силу. Владимир был прав. Такого Гордеева я совершенно не знала.

- Помнится, два месяца назад ты наотрез отказалась ставить мне палки в колёса. А теперь задиристый воробушек возомнил себя грозным орлом, да? Что же, раз ты так хочешь, я покажу тебе место. Можешь подать все четыре заявления. Если нужно, помогу оформить ещё парочку. Только ты и гроша от меня не получишь!