– Ба! – возмутилась я вместо Романа Владимировича. – Скажешь тоже, – укорила.

Женщина округлила глаза и приняла самый святой вид, на который только была способна её частично артистическая душа. Но всё равно тут же заявила:

– И скажу, – отозвалась, вопреки напускному покаянию.

Я же одарила её таким осуждением во взгляде, словно она только что родину предала и мой фальшивый жених – впрямь настоящий, но теперь мы его начинаем безвозвратно терять. Тем более, что реакцию господина прокурора было вполне можно понять. Если знать то, о чём он мне говорил ранее.

– Ну а что? – нисколько не прониклась моим немым посылом бабуля. – Должна же я знать, кто и при каких обстоятельствах к моей внуч…

Что именно она там вдруг кому-то стала должна, я так и не узнала. У Романа Владимировича зазвенел телефон. От короткого и хмурого: «Слушаю!» лично я чуть не подпрыгнула. Очень уж захотелось стойку смирно моментально принять. Хорошо, он моей реакции не заметил. Ушёл по телефону разговаривать. По работе. На балкон.

– Вот обязательно было, да? – так и не позволила я бабуле высказаться. – Ушла от него жена. Трудоголик он, что непонятного? Пока был на работе, она себе другого нашла. Не обязательно же ему это при каждом удобном случае припоминать?

О резкости собственного высказывания я задумалась лишь после того, как излила всё своё негодование. В отличие от бабули, о собственных словах и выбранном тоне в чужой адрес, сразу же пожалела. Почти собралась с последующими извинениями. И хорошо, что не успела.

– Хм… Одна – гулящая, – вовсе и не заметила моего осуждения самая старшая из Лариных, лишь утвердившись в своих предположениях. – А с другой что?

Я шумно выдохнула. Сжала кулаки. Порадовалась тому, что господин прокурор на балконе и нас не слышит.

Что там с другой его женой, я и сама не знала. Не удивлюсь, если то же самое. Но ей признаваться ни в том, ни в другом я ни за что не стала. Внешний мир вновь напомнил о себе звонком. На этот раз в домофон.

– А это не наше дело! – пошла открывать.

Подумала, что это папа с Никитой вернулись и им помощь в открытии нужна. Но это оказались совсем не они, а курьер с заказанной мной ранее доставкой. Готовые блюда я у него приняла и отнесла на кухню. Хотя распаковывать не стала.

– Мы тут сами закончим, доченька, – мягко возразила мама. – Вы и так хорошо помогли. Идите, отдохните немного. Ночь впереди ещё долгая, – посоветовала в довершение, надевая на себя фартук.

Если уж на то пошло, не так уж и много мы с готовкой помогли. Но спорить не стала. Она же меня на самом деле выпроваживала для того, чтобы бабуля снова злоупотреблять моей нервной системой не начала. Вот я и согласилась. К тому же, и правда устала. В первую очередь морально. Передышка очень была нужна. Да и Роман Владимирович до сих пор оставался на балконе. Он у меня застеклённый и с изоляцией, но не до такой степени тёплый, чтоб там комфортно и долго находиться в зимнее время года. Переключив внимание на последнее, я вернулась в прихожую, забрала из шкафа мужскую дублёнку, себе на плечи накинула прошлогодний пуховик, который этой зимой носить уже не планировала, но выбросить было жаль. И хорошо, что никуда не дела. Вот – пригодился. Как и тёплые тапочки.

К тому моменту, как я дошла до запланированного местоназначения, свой телефонный разговор Роман Владимирович как раз успел завершить. Но я всё равно, закрыв за собой дверь, осталась сперва топтаться рядом с ней. Очень уж вид у мужчины был задумчивым и хмурым, пока он смотрел куда-то прямо перед собой сквозь стекло.

Это неизвестный собеседник на него так повлиял?