Не настолько уж и верил в моё долголетие и будущее здоровье банк, когда мы документы о покупке этой квартиры подписывали, но влезать не стала. Как и указывать им всем на то, что никакой обеденный стол мне не нужен, ведь неспроста зону кухни от зоны гостиной отделяла барная стойка, за которой сейчас удобно устроилась мама, которая успела к этому моменту засунуть курицу в духовку, и теперь собиралась пить чай вместе со своим сыном и свекровью. Про то, что сама бабуля правнуков от меня за весь этот длиннющий срок так и не дождётся, не припомнили в довершение, и на том спасибо. Зная бабулю, вот точно еле стерпела. Тем более, мне и без того было чем заняться. Например, тоскливо разглядывать свою будущую пытку, из которой надо все косточки повытаскивать.

– Вот и купим, – не стал спорить с ней и папа.

Убрал мой ноутбук, решив использовать письменный стол вместо обеденного, а затем собрался переставить его поближе к дивану.

– Я помогу, – услышала я тут же от Романа Владимировича.

Не про стол. Про то, из-за чего в своих мыслях я снова почти рыдала горючими слезами, пусть и стойко делала вид, будто это не так. Хотя от встречного в его адрес удивлённого взгляда не удержалась.

– Я живу один и не люблю фастфуд, уж и с рыбой как-нибудь управлюсь, – усмехнулся он на такое моё видимое недоверие.

В отличие от моих родственников, мужчина обошёлся чашкой эспрессо без сахара, которую допил в несколько глотков. И действительно принялся помогать. Не я одна оценила. Бабуля и мамуля уставились на него такими восторженными взглядами, что мне опять неловко стало. Перед ним. И опять за всё.

– И я помогу! – приметил всё это дело Никита, соскочив со стула.

Помогать на этот раз предложили не мне. Папе. На самом деле письменный стол я и сама с лёгкостью самостоятельно двигала, если то требовалось, не такой уж он и тяжёлый, но от помощи отказываться старший Ларин не стал. И даже очень успешно сделал вид, будто без сына бы не справился. Последующая гордость за собственный поступок, светящаяся в глазах самого мелкого из нас, того определённо стоила. Про всю свою неловкость я, глядя на радостного ребёнка, моментально подзабыла. Вспомнила о том, за что я так люблю их всех, и сколько ещё могу вытерпеть, лишь бы всегда быть частью этой семьи.

– Стулья нужны, – призадумался папа, как и остальные, глядя на Никиту. – Эти не подходят, – указал на те, где располагались женщины.

Барная мебель действительно немного не соответствовала. По крайней мере, в том положении, в каком пребывала сейчас. И не одна я это учла.

– Почему это не подходят? – возмутился младший брат.

– Так они ж высокие, – хмыкнул папа.

– Так их же можно сделать ниже, – не согласился с ним Никита.

– Да? – изумился папа. – Не знал.

Гордости за себя в младшем Ларине прибавилось. Я же переключилась на будущее оливье, в частности – контейнер с варёным картофелем. Правда, как открыла крышку и взяла в руки нож, так и отложила.

– Ну, раз со столом и стульями решили, давайте ещё с вашим ЗАГСом разберёмся, – типа совсем в тему объявила бабуля, сконцентрировавшись на мне.

Неспроста я нож отложила. Точно бы себе по пальцам заехала. Но руки срочно занять чем-то всё равно очень надо было, вот и схватила из вазы мандаринку, которую принялась упорно чистить, делая вид, что занята.

– Это был не ЗАГС, я же тебе уже говорила, – буркнула в своё жалкое оправдание.

Чистить мандаринку принялась упорнее прежнего.

– Да? Ну, допустим, – ни разу не поверила мне бабуля. – А домой ты в платье этом своём пришла тогда почему?

– Красивое, кстати, – вставила мама. – Мне понравилось.