Гнев несется по венам, обжигая и накаляя все вокруг меня. Делаю последнюю затяжку и выкидываю окурок.

Делаю глубокий вдох и кричу на весь двор.

– Слышишь, Илюша, трусики мои верни! – все головы поворачиваются ко мне. Делаю каменное лицо.

– Вы представляете, я же вчера его вызывала, чтобы окно починил. Говорю сколько это будет стоить, а он мне снимай трусы и дай понюхать… Ну я и сняла. Но вспомнила, что это подарок мужа. Вот и пришла за ними.

На улице воцаряется тишина. Смотрю прямо на Илью.

– Так где мои трусики, извращенец?

Мужчина медленно встает из–за стола и направляется ко мне. Такой злой и сильный… Меня волной возбуждения накрывает. Бл*ть. Этот мужчина меня нереально возбуждает одним своим видом. И судя по недоброму блеску его глаз он сегодня меня отымеет, да так, что мне это совершенно не понравится.

Илюша был зол. Даже не так – взбешен. Он подошел ко мне и грубо схватил за руку, потянул за собой.

–  Отпусти, мне больно, –  попыталась освободить запястье, но мужчина сжал лишь сильнее. Чертов ублюдок. Пыталась остановиться, отказываясь идти дальше, но он тупо потащил меня за собой, словно собаку. Затянул за угол и впечатал в стену, абсолютно без какой– либо нежности. Ауч.

–  Ты что устроила, идиотка, –  прошипел в лицо.

–  Не обзывайся, –  холодно сказала, –  Где мой рюкзак?

–  Там же где и твои трусы – в помойке.

–  Ты выбросил мои вещи?!

–  На х*р они мне нужны, –  спокойно ответил, все еще нависая надо мной. А я только и могла, что открывать и закрывать рот. Он хоть понимает, что натворил? Он выбросил рюкзак, в котором было несколько тысяч баксов. И почему– то глядя в его карие глаза, я точно знала, что он не блефует. Илья реально выбросил рюкзак в мусор.

–  Долбо*б! – заорала, не в силах сдерживать эмоции. Замахнулась и влепила пощечину этому придурку. С удовольствием отметила, как по лицу расползается уродливый красный отпечаток. Но этого мало– о– о. Он будет, бл*ть, харкать кровью. Замахнулась еще раз, но мужчина перехватил мою руку в нескольких миллиметрах от своего лица. Взял обе мои руки в замок и зафиксировал над головой. Я стала брыкаться.

–  Пусти, сука! Пусти! – но он не послушался, лишь сжал сильнее. Меня это разозлило. Я чувствовала себя такой беспомощной… Как в детстве. А я ненавижу это ощущение. Набрала побольше воздуха в легкие и заорала.

–  Помогите! Насилуют! А– а– а– а! – и сразу же почувствовала, как мне перекрыли кислород. Свободной рукой Илья сжал мое горло, его пальцы впились в нежную кожу шеи. Мне стало нечем дышать. Я начала извиваться в его руках, стараясь ослабить хватку. Паника накрыла меня с головой. Мне стало до одури страшно. И когда я думала, что уже конец мужчина ослабил хватку, и я начала хватать ртом воздух, кашляя.

Мужчина наклоняется ко мне так близко, от чего при каждом хриплом вдохе моя грудь касается его груди.

–  Чтобы я больше тебя не видел, ясно? Играй в свои игры с кем– то другим.

–  У вас все нормально? – из– за угла появился пожилой мужчина с подозрением оглядывая нас.

–  Все в порядке, Гена, –  как ни в чем не бывало, словно он не душил меня минуту назад, ответил Илья, –  Девушка уже уходит.

Отошел на меня и посмотрел с таким презрением, что мне стало физически больно. Еще больнее, чем его захват на моей глотке. Этот мудак мне за все ответит. Клянусь.

–  Вы бы проследили за таким работничком, Геннадий, –  хрипло сказала, глядя на Илью, –  А то в следующий раз последствия будут серьезные. Очень серьезные.

И больше ничего не сказав, развернулась и пошла к машине.

Меня просто раздирало изнутри. Ну что за падла. Он кем себя возомнил? Да он и волосинки с моей головы не стоит. Гребанный голодранец. Он пожалеет, что перешел мне дорогу. Я Алена, мать вашу, Родина и этому Илюше конец.