Бред бредом, но как ещё всё это объяснить?

И я продолжила писать письмо своей умершей бабуле из параллельной вселенной. Не, ну а вдруг, вдруг мне кто-то ответит?

Умершему человеку нестыдно признаться в любви и во всех глупостях, что ты совершил в жизни. Он точно поймёт, потому что уже совершил самую большую глупость в жизни – умер.

Итак, я писала всю ночь, рассказывая бабуле все тайны, горести и неудачи. Письмо получилось большое, сбивчивое. Перед тем как его отправить, я разревелась, допила бутылку шампанского и уснула счастливая.

Ответа я не ждала.

Вру. Ждала. Две недели проверяла свой ящик по пять раз в день. И ответа не было. Понятное дело, что не было. Умершие старушки писем не напишут, даже если очень захотят.

Пока я проверяла ящик, я подумала, что где-то там живёт Санька, моя мультивселенская копия, и очень страдает, что её бабуля умерла. И возможности прочитать письма своей родной бабули у неё нет. И мне так стало жаль ту Саньку. Я на минуточку представила, что у меня не стало бабули, что заплакала и стала ей срочно звонить.

И вообще, вся эта дурацкая история меня расстраивала постоянно. Я стала названивать бабуле по два раза за день и ещё заходить каждый день в гости, на что моя бабуля честно мне сказала:

– Муся моя, я тебя, конечно, люблю и рада видеть, но не в таком количестве. С чего вдруг такая потребность в моём обществе?

Я ничего не ответила, только поцеловала её в сухую морщинистую щёку и опять заплакала.

– Это гормоны, деточка. Организм хочет ребёнка, а ты его пичкаешь общением со старухой.

– Знаешь, я всё думаю про эти письма, – перебила её я. – Где-то там умерла вредная старушка и другая Санька грустит из-за этого.

– Ну, напиши ей! – бабуля пожала плечами.

– Я написала ответ на письмо, но, понятное дело, что мёртвые бабушки не могут мне ответить.

Я задумалась.

– А вот живые бабули вполне могут написать мне письмо. Вдруг там, где-то в мультивселенной заклинило, и раз письма той бабули попали ко мне, может быть, письма этой вредной старушки попадут по адресу? – я с надеждой посмотрела на бабулю.

Она тут же схватилась за сердце и сигарету:

– Только не начинай! Ещё одного гомеопата я в семье не переживу!

– Если я поклянусь, что никогда не стану гомеопатом, ты напишешь мне письмо?

– Я вполне могу высказать прямо сейчас тебе в лицо всё, что думаю, – рявкнула бабуля.

– Ну, бааа… – стала канючить я. – Ну, пожалуйста! Ну, напиши!

– Я не знаю твоего дурацкого адреса, – сделала попытку отбиться от меня бабуля.

– Я тебе напишу! – и, взяв её за локоть, я стала подталкивать её в сторону ноутбука.

– Ладно! – она выдернула локоть. – Только отстань! Напишешь мне свой адрес и свалишь, наконец, от меня. Писать я буду одна и что решу сама! – она грозно посмотрела на меня.

– Ладно! – я нащёлкала свой адрес в строчке «кому». – Всё, я ушла. Позвонишь мне, как напишешь? И отправишь! – уточнила я на всякий случай.

Бабуля картинно закатила глаза и замахала на меня руками.

Звонка я не дождалась и вечером позвонила сама.

– Ну, ба, – возмущённо начала я.

– Это оказалось не так просто, – вздохнула бабуля, – писать письма другой Саньке и пытаться успокоить её в связи с моей, ой, со смертью её бабушки. Короче, я запуталась и не смогла, – она вздохнула. – И не дави на меня! Все твои дурацкие мультивселенные меня вконец разозлили!

– Я даже не думала это делать, – сказала я.

– Я знаю, как ты молчишь в таких случаях! – расстроено сказала бабуля.

– Давай я приду, и мы напишем вместе?

– Нет.

– А давай тогда ты просто представишь, что та бабуля это ты, и напишешь той Саньке?

– Ладно, – нехотя согласилась бабуля и отключилась.