– Я первая в душ! – скинув у входа в квартиру тапочки и забежав в зал, воскликнула Света. – Только… дай мне полотенце… или… лучше простыню!

– Не вопрос! – ответил Иван. – Я пока постель приготовлю.

– М-м-м… постель… – игриво подёргивая бровями, промурлыкала она.

Ваня дал ей простыню. Она ушла в ванну. Он включил бра в спальне и выключил свет в гостиной.

В спальне слева от входа перед окном стояла старая швейная машинка на чугунном остове с вензелями. Сделана она была без нынешней современной экономии материалов, добротно, как говориться – на века. Вот и было ей уже больше полвека, а она до сих пор исправно работала. И бабушке не нужны были все эти современные электрические новинки. Вокруг машинки всё было заставлено старыми чемоданами и мешками. В «красном» – дальнем левом углу стояла небольшая тумбочка. Справа – деревянная кровать «полуторка». В промежутке от тумбочки до кровати, стоял старинный чемодан. В нём тоже хранилось, что-то очень нужное бабушке. Посередине – между швейной машинкой и кроватью – проход. В проходе лежала красная ковровая дорожка. Над кроватью висел маленький коричнево-жёлтый ковёр с незамысловатым рисунком. Точками по периметру, белыми в центре с красной каймой, напоминающими огонь свечей.

Иван снял с кровати покрывало и бросил его на швейную машинку. Всё уже было готово. Свежее постельное бельё было застелено ещё утром. Он начал раздеваться и пытался представить, как она моется. Внизу живота приятно зазудело. Но никаких особых картинок ему в голову так и не пришло. Вспомнился лишь фрагмент из видеожурнала «Плейбой» за восемьдесят девятый год, как голенькая китаянка – Дайана Лии, выделывает подряд несколько балетных прыжков с разворотом…

«Бред какой-то! – прошептал он, встряхнув головой. – Почему именно Дайана Лии?.. Бред…»

Он разделся до трусов. Развесив вещи на стул, прилёг на кровать, головой к дальней от гостиной стене, лицом к проёму в середине перегородки, устремив взгляд в проём, и стал ждать и прислушиваться.

Из ванной доносились звуки льющейся воды, щёлканье открывающихся и закрывающихся шампуней и гелей для душа. В общем ничего особенного. Потом он услышал, как щёлкнул запор в ванной. Распахнулась и стукнулась дверь об встроенную в прихожке тумбу. Света от получившегося грохота ойкнула. Потом вышла. На цыпочках прошлёпала к спальне и заглянула, отодвинув тюлевую занавеску. Очевидно догадываясь, что недавний её партнёр по танцам может быть именно на кровати, кинула свой взгляд сразу на него. Их глаза встретились. Иван видел только её голову с влажными вьющимися волосами русого цвета со светло-пепельным оттенком, частично спадающими на лицо.

Её взгляд, оценивающе, перешёл от его лица вниз, ниже пояса, потом обратно. Она улыбнулась. Ни капельки не стесняясь, она блуждала взглядом по его телу.

Занятия тяжёлой атлетикой, сначала на срочной службе, а теперь и в военном училище, придали его телу приятную взгляду одутловатость мускулатуры. Очевидно, ей нравились эти атлетические формы. Но скорее всего больше её впечатлило и порадовало, что он был раздет.

Просунув в проём «двери» руку, она потрясла ей, демонстрируя свою снятую одежду, и суетливо спросила:

– Куда это?

Соловьёв медленно приподнимаясь, махнув рукой в сторону гостиной, небрежно ответил:

– А-а-а-хм… на любой стул.

Она, обернувшись назад себя, куда указал ей хозяин квартиры, и, не меняя своего положения, чтобы сохранить интригу своего одеяния подольше, не показываясь ему – глазами отыскала подходящий стул и вернула взгляд на лежащего собеседника.

На улице светало и в полумраке квартиры всё было хорошо видно. Попадающий через окна свет хорошо освещал помещения. К тому же светильник из спальни довольно ярко светил, проникая в гостиную через проём в перегородке.