Соловьёву же оставалось проводить их и вернуться ночевать одному. Но он ни капельки не расстраивался. Он предвкушал завтрашний день. На многое, конечно, не рассчитывал. Чужая подруга. Кроме того – малолетка. Но всё-таки надеялся…

Утром следующего дня, Борода позвонил Соловьёву, на домашний телефон, о чём они тоже договорились с вечера. Чтобы встретиться для приёмо-передачи Светланы, как говориться, из рук в руки, так как она всё-таки несовершеннолетняя. И уже по телефону условились встретиться на улице Лацкова в половине двенадцатого. Недалеко от соловьёвского дома, где он проживал с родителями. Возле какого-то технического здания. Такие сооружения обычно принято называть «бойлерными». На этой бойлерной в восьмидесятые и начале девяностых висела кабинка «телефона-автомата». «Встреча у телефонного автомата» или «аппарата».

«Лацкова» или как принято в простонародье называть этот район с окончанием на «о» – «Лацково» – это один из райончиков новой части города, по одноимённому названию улицы. Здесь «на Лацково» проживали все три «Ванька́». Борода любит говорить, перефразировав известную поговорку про рыбаков: «Ванёк, Ванька́ – видит из далека». Соловьёв с Суворовым жили не то, что в одном районе или на одной улице, а даже в одном доме и в одном подъезде. Борода жил в другом квартале, недалеко от улицы Лацкова.

Остановка общественного транспорта, конечная – небольшая площадь, где разворачиваются автобусы, находилась непосредственно на улице Лацкова и называлась так же – «Улица Лацкова». И чтобы сесть на общественный транспорт, нужно было дойти сюда – «на площадь Лацкова». Даже если кто-то жил на другой улице, в ближайшей окрестности, например, как Борода – всё равно не называли свою улицу, а говорили: «Живу на Лацково».

Квартира бабушки Соловьёва находилась «на Океане». Это ещё один райончик по названию магазина и автобусной остановки. Пешочком, через дворы, неспешным шагом, минут пятнадцать идти до Лацково.

Улица Лацкова довольно длинная, прямая и широкая. В летнем, утреннем, почти дневном воздухе, дорога просматривалось великолепно. И, подходя к «телефонному аппарату», как же Соловьёв был удивлён увиденным: Борода со Светой неспешно, даже ещё более неспешно, чем сам Соловьёв, подходят к месту встречи. Но не просто, а как семейная пара. Да ещё и с ребёнком – мальчиком лет трёх. Со стороны это выглядело именно так – семейная пара с малышом.

– Когда это вы, успели уже заделать такого малыша? – за десяток шагов до этой «троицы» иронично начал разговор Соловьёв. – Скрывали от нас свои давние отношения?

– Да. Вот так и заделали! – задорно отшутился Борода.

– Это мой племянник – Егорка! Знакомьтесь! – сказала Света, придерживая малыша за ручки при ходьбе. – Мы утром к сестре зашли. А ей как раз уйти понадобилось на полдня. Она и попросила нас погулять с ним.

Малыш, не обращая внимания на предложения своей тёти познакомиться, продолжал весело шагать, высоко задирая ноги. А если при очередном таком шаге он всё-таки терял равновесие, опрокидывая назад голову, крепко вцепившись своими ручонками за руки Светланы – удерживался от падения.

– Ясно-понятно! Вы прям… смотритесь… в роли молодых родителей! – вывел Соловьёв и протянул мальчику руку для рукопожатия. – Привет, боец! Как тебя зовут?

Тот без лишней скромности выдернул свои ручонки из Светиных и с размаху шлёпнул своей маленькой пятернёй по ладони Соловьёва. Одновременно со шлепком крикнул своим звонким голосом: «Здалова!». И, не ответив как его зовут, спрятался за Светину ногу, обхватив её руками. Периодически выглядывая из-за неё, а встретившись взглядами с Соловьёвым, засмеявшись, снова утыкался носом в Светину ляжку.