«Тебе противопоказано пить».

Да мне, по ходу, вообще всё противопоказано. Жить особенно.

Если хозяин идиот, то коту пизда.

Помимо тихого деревенского филиала у клиники есть ещё городской, и сегодня я работаю как раз там. Это кирпичный, двухэтажный домик, в котором есть холл для ожидания приёма, терапевтический кабинет, УЗИ, рентген, операционная; а на втором этаже находятся вакцинальный кабинет, маленькая лаборатория, зоомагазин, ординаторская и груминг, – всё очень компактно и функционально.

Холл для ожидания в этом филиале почти никогда не пустует, но сегодня с утра там сидит только одна женщина. С кем-то очень маленьким. Мы, субботняя смена, видим её через видеокамеру, сидя в ординаторской, наверху.

За админа сегодня Аля – скромная, худенькая, исполнительная девочка с длинной, чёрной, толстой косой, старомодно перекинутой через плечо. Карие, огромные глаза, обрамлённые пушистыми ресницами, наивно и доверчиво, по-детски, смотрят на мир.

Аля идёт узнавать, с кем пришла женщина и быстро возвращается.

– Там со щенком. Кому? – неуверенно она обводит нашу смену взглядом.

В отличие от моей трёхэтажной библиотеки, в её чудесной интеллигентной головке матюги не то, что не живут, но даже никогда и не задерживаются. Улыбчивую Алю любят все. Она всегда готова помочь, при необходимости подержать животное, и большинство людей нагло пользуется её неспособностью отказать. Я её жалею. Таких людей нельзя ставить админом – эта должность грубо, в короткие сроки убивает нервную систему, порождая либо неврастеников, либо матёрых, толстокожих циников, и Аля, принимающая всё близко к сердцу, стремительно приближается к первому варианту развития событий.

Вопрошающе, она повторно обводит нашу троицу взглядом. Так как в холле никого не было, все мы поднялись наверх, в ординаторскую, оккупировав диванчик и обеденный стол, а в приёмном кабинете с профилактической целью поставили кварц – слишком много вирусных пациентов идёт в последнее время.

Грязная, дождливая осень, слишком быстро сменившая солнечное лето, щедра на такие подарки.

На вопрос Али все демонстративно делают вид, что сильно заняты. Она обводит нас изучающим взглядом ещё раз, тяжело вздыхает и говорит то, что определённо не добавляет никому энтузиазма:

– Хозяйка щенка – разводчица. Ой! – звонко заливается смехом от того, что оговорилась так лихо. – «Заводчица», я хотела сказать!

Скрестила, что называется, заводчицу и разведенца. Улыбаюсь. Разведенцы – это те, кто скрещивает бессистемно, близкородственно, от чего потомству передаются генетические, а нередко и вирусные неизлечимые заболевания; вынуждают своих животных бесконечно рожать, лишь бы только поиметь выгоду. Понятно, что и кормят они животных, с целью экономии, самым дерьмовым кормом. За это разведенцев я люто ненавижу, хоть и называю их заводчиками, – это слово привычнее.

– Ну, кто? – тоскливо вопрошает Аля, снова поочерёдно глядя на нас.

Быть админом тяжело ещё и потому, что с одной стороны приходится иметь дело с владельцами животных, которых приходится выслушивать, уговаривать и выстраивать в очередь, иногда нарываясь на грубость. А с другой стороны – мы, которым надо этих самых животных раздать. Сегодня, когда все свободны, а на приём пришёл всего один человек – и тот заводчик – сделать подобное так, чтобы никого не обидеть, для Али особенно проблематично.

После затянувшейся паузы, она терпеливо выслушивает сразу две стандартные отговорки:

– У меня скоро придут по записи.

– Я – курить, и ещё мне с анализами разбираться.

И в итоге ни одной грамотной отмазки мне не достаётся! Вот что значит старожилы!