– А-а-а-а! – ору я мужицким басом.

«Ещё и рукожоп к тому же!» – ревностно и зло комментирует это внутренний голос.

На виноватом и обескураженном лице Виталика ясно читается: «Ну, всё пропало!», и, увидев это выражение, я начинаю громко хохотать. Дрожащей рукой он протягивает мне белоснежный платок – аккуратный, с отглаженными уголками. Вытираю ноги от кофе, продолжая смеяться, – ну, глупое же лицо!

Виталик отдаёт мне свой стаканчик с кофе, отказавшись покупать ещё один. И восхищённо смотрит, словно в кино, как я ем блины и потягиваю горячий, ароматный кофе. Вкусно.

…Потом мы идём по парку и приземляемся на скамейку, усыпанную осенними яркими листьями. Осень – тихая, спокойная – наступила незаметно. Мои липкие пальцы пахнут кофе, и этот запах смешивается с чудным ароматом прелых кленовых листьев. Всё вокруг ярко-жёлтое, золотистое, словно в чудесной сказке.

Виталик молчаливо тянет руки, обнимает меня, потом начинает вожделенно гладить, пытаясь подобраться под пальто и, затем, под платье. Для первого раза это слишком, поэтому, прекратив улыбаться, отстраняюсь.

Почему-то он расценивает это как призыв к действию, снимает очки и кладёт их в карман своей джинсовой куртки.

«Целоваться хочет», – ухмыляясь, поясняет внутренний голос из роли заинтересованного зрителя.

Виталик резво берёт моё лицо, схватив рукой за подбородок и гладит пальцем по губам.

– Перестань, – отстраняюсь уже с конкретным протестом.

– Сам себе удивляюсь, – говорит он, неохотно убрав руку. – Я себя не узнаю. Да ты просто боишься, что тебе понравится!

Ещё я с мужиками на первом свидании не целовалась! Встаю со скамейки, натянуто улыбаясь. Виталик вскакивает тоже и превращается в назойливого голубя, сопровождая воркующими словами своё навязчивое окучивание:

– Ты родишь мне ребёнка. Ты такая настоящая. Ты таишь в себе целую бездну удовольствия. Как насчёт пожить вместе и посмотреть друг на друга в быту? Мне так нравится твой профиль. И рука. И талия.

– Моей заслуги в этом нет, – поддерживаю разговор я, пресекая попытки ухватить себя за талию.

– И губы у тебя красивые…

– Какие же? – спрашиваю я, полагая, что речь идёт о характеристике моего рта.

– Малые и большие, – пошлит Виталик, расплываясь в плоской улыбке от собственной грязной шуточки. – Пойдём же к тебе домой! – настойчиво говорит он, вожделенно заглядывая в глаза.

– Нет, ко мне домой мы не пойдём, – отвечаю я, продолжая кривовато улыбаться, чисто из приличия.

«Что ты тут делаешь?» – удивлённо замечает внутренний голос, оглядываясь по сторонам. Мы идём по безлюдной тропинке в глухую часть парка.

Фак. Я останавливаюсь, и внезапно получаю резкий, прицельный шлепок по заду.

– Блять! – подпрыгиваю и кричу, уже не сдерживаясь: – Не делай так больше!

Виталик стоит позади, всё ещё держа широкую ладонь в воздухе, и на его лице расплывается некое оргазмическое переживание.

«Первое китайское предупреждение?» – насмешливо спрашивает голос в голове.

Моё романтическое настроение мгновенно улетучивается. Разворачиваюсь и быстрым шагом иду обратно. Виталик короткими перебежками следует рядом со мной.

Я не какая-то там вульгарная шлюха, ясно?

«Воу, воу, полегче!»

И я хочу домой. Без него. Моё возмущение плещется через край, и неуютность взаимодействия вынуждает кутаться в надетую на себя одежду. Ныряю носом в широкий шарф цвета чёрного шоколада, намотанный на шею поверх пальто. Зачем вообще я доставала все эти вещи из шкафа? Шла бы в своей толстовке и джинсах… Ещё и фотоаппарат взяла с собой, в сумочке. Мол, пофоткаемся потом. Фотосессия в осеннем парке… Тьфу!

В момент рассыпающегося сказочного видения летящих над головой рыжих кленовых листьев, я получаю ещё один шлепок по заду, более увесистый. От неожиданности так резко останавливаюсь, что Виталик, ослеплённый гормонами, налетает на меня сзади.