– Нет. Жду визу, бездельничаю, хочу к Валентину съездить, попрощаться.

– К Вальке? – равнодушно протянула Ирина и вспомнила застенчивого увальня, с которым играла, как кошка с мышкой. Особенно её смешила его внутренняя борьба между желанием иметь любовницу и ничего не платить. Это был самый скупой её любовник. Обещал жениться, а сам сбежал с женой и ребенком в тёплые края на лёгкие хлеба. Хотя… Время меняет людей. Интересно было бы увидеть его сейчас, посмотреть, как он устроился, погреться под южным солнцем.

А Костя продолжал говорить, с воодушевлением хвастаясь достижениями Валентина, своего бывшего воспитанника и ученика в шахматном искусстве, как своими:

– Он трехкомнатную получил, должность важную. Живет хорошо, ещё двое мальчишек…

– А жена все так же в школе работает?

Костя рассмеялся.

– Таких преданных трудоголиков, как Верочка, ещё поискать.

– Да видела однажды, – раздражённо прервала его Ирина, – клуша клушей. В платке, в валенках, нагружённая сумками… Смех!

– Это они в деревне жили. А сейчас – другое дело.

Он защищал Верочку. Одно только имя – и в груди разливалось тепло. Светлый, добрый человечек. Теперь он ясно видел, что никаких чувств к нему у Ирины нет, да и вряд ли есть к кому-либо.

Солнце уже село, когда они вышли из кафе. В парке зажигались фонари, вместо пенсионеров и духового оркестра с разных сторон, перебивая друг друга, неслись песни только на английском языке, Гуляла молодежь, веселая, красивая, жизнерадостная и выражала свое восхищение иллюминацией по- европейски, лающим английским «ваууу», как это делали актёры всех каналов телевизора.

Костя с Ириной шли молча. Они прощались.

В дверь звонили. Настойчиво, беспрерывно. Значит, знали, что она спит, и пытались ее разбудить. Ира не спеша накинула яркий китайский халат, купленный на барахолке, не спеша раздвинула плотные шторы, впустив солнечный свет, потянулась, улыбнулась и пошла в прихожую. Открыв дверь, она изумленно воскликнула, всплеснув руками:

– Танька! Ты откуда? Да заходи же, заходи!

Куда делись ее вальяжные движения. Невысокая, ладная, с седыми волосами, она с кошачьей грацией прыгала вокруг холеной, молодой женщины.

– Сколько лет, сколько зим ни слуху ни духу, и вот – на тебе! Сама явились, собственной персоной, – щебетала радостно Ира, целуя подставленную напудренную щеку гостьи.

Та сдержано улыбнулась, покровительственно обняла сбитое тело хозяйки, сразу отметив и разбросанные вещи на диване, и сваленную в кучу тапочки, сапоги, туфли, и висевшие друг на друге шубу, пальто, куртку.

– Ну, подруга, ты даешь! – протянула она, -уже полдень, а ты, как всегда, спишь! Не дозвониться! Сына не разбудим?

Сказала и осторожно переступила порог, будто боялась выпачкать белые босоножки. С удовольствием заметив завистливый взгляд Ирины, брошенный на ее обувь, небрежно пояснила, проходя в комнату:

– В Египте купила. Красивые, правда? Сесть-то можно куда-нибудь?

Татьяна засмеялась, оглядывая комнату, но. никого больше не увидев, спросила:

– А сын где?

Спросила просто так, чтобы протянуть время и оглядеться. Она, конечно же, знала все об Ирине, но ей этого показывать ни к чему.

– Вот это вопрос с порога? – укорила Ирина, – ты что к нему приехала?

Гостья пожала неопределенно плечами.

– Тогда, какая тебе разница? – недовольно фыркнула Ирина, которой не понравился оценивающий взгляд Татьяны, но поскольку так зажигать, как Татьяна, не может никто, то примирительно сказала, – проходи, не бойся выпачкаться, сейчас все уберу. Здорово, что ты пришла, повеселимся, а то я уж заскучала