С треском срывает с меня халатик, издав жуткий рёв.

Он видит меня полностью голой, крышу срывает капитально…

— Вот это сюрприз! — нахал обрадовался и быстро набросился на сосок, жарко поцеловав грудь. — Не хочешь, значит? Но с голой жопкой передо мной щеголяешь!

— Всё не т-т-т-т-так…

— Обманщица! Ненавидишь, но соблазняешь!

Меня затрясло в лихорадке, но я продолжала сопротивляться.

Не знаю сколько смогу продержаться…

Тело жаждет ласк, а мозг — надавать паршивцу люлей.

— Сочная ягодка! У твоих сосочков ягодный вкус, — слегка сжал зубами и потеребил языком за миг затвердевшую ареолу. — Вставляет как от бутылки крепкого вискаря!

Мощное цунами дрожи пронеслось по коже, я почти закричала от невероятных ощущений, вовремя прикусила язык.

— Слезь с меня, махина! Да как ты смеешь! Моё тело — не твоя игрушка!

Вот именно, не для монстра черноглазого я конфетку из себя творила, всё это принадлежит моему жениху.

— Потрахаемся?

— Ну ты и урод! Конечно же НЕТ! — выкрикивает моя гордость, но похоть кричит: “О дааааа!”

Он сильней вдавливает меня мускулистым, пышущим жаром телом в матрас и мозг от этого превращается в кисель. Особенно происходит сдвиг по фазе, когда между ног врезается гигантское раскалённое копьё.

У него неописуемо гигантский стояк. Лютое орудие любовных пыток, иначе не назовёшь. Эрекция крепкая, впечатляющая и стоит как у жеребца. Я никогда не была в постели с таким БОЛЬШИМ во всех смыслах мужчиной.

Селим начинает бесстыже ёрзать на мне, двигая бёдрами вперёд-назад, изображая трахательные движения и покусывая мои сосочки.

Не могу понять, что он исполняет? Пытается меня возбудить или нарочно дразнит, демонстрируя то, от чего я отказываюсь.

Мой бог… Двигается гад красиво и развратно. Я вижу кусочек его упругой, подтянутой задницы. Да эта задница без трусов и штанов заслуживает премию года! До чего же хороша! Вонзится бы ноготками, а потом отшлёпать хорошенько также, как гад отшлёпал меня.

Мир превращается в приторную иллюзию и всё кругом вертится как на аттракционах. Нижнюю часть живота разрывает от бушующего пламени — там скопилось такое невыносимое напряжение, что можно умереть, если в ближайшие минуты не получу разрядку.

— Как тебе? Твоя киска уже мокрая?

Сказав это, он совершил резкий сильный толчок, я ойкнула и с силой укусила себя за губу, почувствовав капельку крови во рту.

— Блять! Как ты шикарно стонешь, когда я тобой владею! У тебя охуенный голосок, Оля. Хочу, чтобы ты орала, когда я буду тебя жарить!

Его член щедро выделяет смазку, с лёгкостью скользя между бёдер. Большая головка периодически задевает клитор, а меня бьёт сильным импульсом тока, аж все внутренности сводит спазмом.

Селим вновь врезается в мои губы своими, уверенно прёт напролом как какой-то бульдозер. Он глубоко и мощно наказывает мой рот жалящими и сводящими с ума поцелуями, а складочки раздразнивает каменной эрекцией.

Кожа пылает везде где только можно, я превращаюсь в сплошной оголённый нерв.

Селим. Селим. Селим…

Вопит внутри меня бесстыжая, распутная девка, в которую он, кажется, меня превратил.

Ненавижу гада, но хочу…

Боже, простыни подо мной в усмерть мокрые от моей влаги!

Он продолжает осатанело меня целовать и покусывать мои губы, которые уже распухли и пекут. Но я не чувствую боли, эта боль кажется каким-то больным наслаждением… Почему меня заводит грубость и нежность в одном флаконе?

Поцелуи — отвлекающий манёвр. Пока я наслаждаюсь гадким безумием, Сарбаев хватает мои запястья и связывает их шёлковыми лентами.

— Мерзавец!

Он лишь гаденько усмехается, сверкая чёрными омутами, в которых пляшут черти.