И нет, телефон и адрес не даст ни за какие коврижки. Шёл бы ты товарищ со своей корочкой в задницу на метр в глубину. Она обязанности свои знает назубок, распространять информацию о пациентах права не имеет.

– Андрюх, – набрал он командира, понимая, что звонок сейчас, когда тот не видел семью неделю, совсем не в тему. – Прости, горит.

– Не проблема, – ответил Андрей, на заднем плане слышались крики дочки, ворчание младенца, шум от мультиков – какофония семейной жизни.

– Можешь пробить по своим каналам Силантьеву Тину?

– Кто это?

– Врач скорой, которая беременную вытащила. Она же потерпевшей считается, значит, данные должны быть.

– А самому спросить не судьба? – усмехнулся Андрюха.

О своих визитах Олег не распространялся, да и не придал бы никто значения, привыкли к бесконечной веренице Калугинских девиц. Не успеют с одним именем сродниться, второе на языке, третье и четвёртое одновременно.

– Так вышло.

– Посмотрю, что можно сделать. Не обещаю, – отрезал командир, сразу же переключился на разговор с Соней, требующей что-то от папочки, быстро распрощался с Олегом, положил трубку.

Так… на командира надейся, а сам не плошай, гласит народная мудрость. Кое-какой информацией Олег владел сам. Тина сказала, что заканчивает медицинский колледж. В их городке их не сто, с пяток вряд ли насчитать можно. Все объедет и найдёт. Можно узнать с какой станции скорой помощи была бригада, с которой приехала Тина, поинтересоваться там. Зацепки есть, одним словом.

Мысли перебил звонок.

– Да, мам, – ответил, переводя на громкую связь, выворачивая в сторону первого медицинского колледжа, который вспомнился, недалеко от дома, напротив парка, где они с Фиником гуляли.

– Как дела? Как Яночка себя чувствует? – Кучеренкова уже Яночкой стала, зашибись! – Что-то ты пропал, сыночек.

– В командировке был, прости. Ты же знаешь, связь не всегда есть, не всегда дозволено.

– Знаю, знаю, но не сложно же кинуть сообщение матери…

– Прости, – повторил Олег, закатив глаза. – Исправлюсь, обещаю.

– Ладно. Что вы решили с Яночкой, когда свадьба?

– Не будет свадьбы, мам.

– Но?.. – в голосе матери слышалось очевидно осуждение, такое, что ножом резать можно и раздавать для усугубления чувства вины перед всем человечеством скопом.

– Что «но»? Я даже не уверен, что это мой ребёнок, а если и мой – это не причина жениться на посторонней женщине.

– Если беременна, значит, не посторонняя, – одёрнула мать, поставив на место. – Когда ты повзрослеешь и начнёшь нести ответственность за свои поступки, Олег? Что мне отцу прикажешь говорить? Свадьбы не будет, потому что… Почему? Почему его внук должен расти без отца, вне нашего согласия?

– Ничего не говори, не вмешивайся, – отрезал Олег, не очень-то надеясь, что родители не станут вмешиваться, если речь пойдёт о родном внуке или внучке.

Живьём не слезут, сожрут с потрохами, душу вытрясут.

Твою мать, надо же было так попасть, ещё и с Кучеренковой! Была до неё Настя, Марина была, Оксана… Почему шустрый сперматозоид не оплодотворил яйцеклетку одной из них?

Дождался, партизан хренов, «лучшую» партию.

– Ладно, – вполне миролюбиво продолжила мать, – я знаешь, что звоню… У вас в садовом центре продаются рододендроны из Калужского питомника, можешь купить? Если не получится самому привезти, я попрошу Николая забрать, или водителя, главное – купить.

– Родедодрон? – переспросил Олег. – Что это хоть такое? Цветок, дерево?

– Кустарник. Рододендрон, – повторила мать.

Олегу показалось, что на него разом высыпали все сорок тысяч иероглифов китайской грамоты. Уточнение, какой именно радедогудрон