– Какое ещё место? – недовольно буркнула Яна, скосив недоверчивый взгляд на водительское кресло.

– Лабораторию, я записался, пока ты с родителями разговоры разговаривала, свадьбу планировала. Сдадим кровь на ДНК-тест, если отец я – будем думать.

– Ты мне не веришь?! – подорвалась Яна, вылупившись на Олега, как на врага народа.

– С какой радости мне тебе верить? – отрезал Олег.

– Ты понимаешь, что оскорбляешь меня?! – заорала Яна. – Жену свою будущую оскорбляешь!

Финик издал угрожающий рык, пришлось Олегу шикнуть на пса, напомнив, кто здесь главный, и что нужно сидеть смирно. Нельзя рычать на людей, даже если очень хочется, нельзя. Строго запрещено!

– Всё просто, Яна: хочешь оскорбляться – оскорбляешься, сколько влезет. Хочешь конструктивного диалога, решения проблемы – делаешь тест.

– Да пожалуйста, – прошипела, словно кошка, Яна, обхватывая себя руками в защитном жесте.

Тест сдали быстро. Олег убедился, что указан его электронный адрес для ответа. По дороге пришлось заехать в камерный грузинский ресторанчик, потому что будущей маме смертельно захотелось хачапури по мегрельски. Неважно, от него ребёнок или нет – отказать беременной он не посмел, воспитание не позволило. После высадил Яну у дома с обещанием позвонить завтра, и ведь позвонит, придётся.

– У меня денег нет, уволили, как узнали, – поныла та на прощание.

Олег посмотрел удивлённо. Она работала? Интересно, кем? Неожиданный факт биографии, впрочем, без разницы.

– Сколько?

– Сколько сможешь, – скромно потупилась Яна. – Надо продуктов купить, молока, мяса немного, витамины для беременных…

Или беременность действительно меняет женщин, гормональный фон, всё такое, или он не знал Яну совсем.

Единственное, что видел – губы, скулы, грудь.

Единственное, что интересовало – умение заглатывать по самый корень, что с его габаритами не самый весёлый аттракцион для женщин, нечасто встречались такие умелицы.

Перевёл, не обращая внимания на округлившиеся от восторга глаза Янки. Может, действительно, многовато… только он не зверь, даже если ребёнок не его, беременной отказывать в базовых потребностях не станет, а если он него – подавно.

Ближе к восьми вечера рванул в сторону первой больницы. Часы приёма, как назло, закончились, на территорию пустили, редкие пациенты ещё гуляли по разбитому вокруг скверу, в помещение нет.

Побродил вокруг корпуса – типового, из белого кирпича. Обнаружил чёрный ход с обратной стороны. Рассказал встреченной санитарке печальную историю про работу сутками, больную сестрёнку, для убедительности показал термос с борщом, контейнер с запеченным картофелем и рыбой – мама старалась, готовила, переживает, сердечная, за дочурку.

Сунул в натруженные руки купюру и рванул в сторону нужного отделения. Прошмыгнул мимо поста, по пути очаровал медсестричку фирменной улыбкой, идущей в ход, как и любое оружие массового поражения, при крайней необходимости.

Наконец, зашёл в палату.

– Здравствуйте! – провозгласил, кинув короткий взгляд на соседку, сразу уставился на Тину.

Маська, настоящая маська. Насупленная, отчего ещё красивей. Губки надутые, словно в обиде, выглядели пухлее и соблазнительней, полакомился бы с огромной охотой, с удовольствием. Распущенные, чуть вьющиеся после косы волосы лились по плечам.

Глаза… за этот недовольный взгляд умереть не жалко, но лучше жить, чтобы целовать, целовать, целовать…

– Борщ принёс, тимуровец? – улыбнулась Тина, вопросительно приподнимая одну бровь.

– Домашний, со сметаной, салом и чесноком, как заказывала, – засиял Олег в ответ.

А день-то сегодня замечательный!

– Тин, выйдешь? – протянул, стукнув в дверь, сосед Стас.