«Здравствуйте! Людмила, вот я тут рукопись принес, отдайте ее вашим специалистам, пусть почитают, да в набор и отправляют, – прибыв в редакцию, я разговаривал с новой директоршей, – вот решил на старости лет заняться написанием книг».

– Ой, Александр Павлович, значит, точно народ говорил, что вы решили книги писать, самой интересно почитать о ваших похождениях!

– Да там не совсем я, там скорее вымышленный герой, такой, каким мне хотелось бы быть в жизни, конечно намного более геройский, чем я в реальности.

– Ну, естественно, вымышленный! Наверное, там все герои вымышленные!

Мы оба рассмеялись.

А дальше она поручила «довести меня и рукопись до кондиции» начальнику редколлегии Бязыревой Насти и началась работа с сотрудниками типографии по редактированию и корректуре моего труда. Наши городские критики написали очень хорошую рецензию на книгу, так что труд очень быстро пошел в народные массы, вначале в нашем городе, как развлекательное чтиво.

26 октября 1961 года начался XXII съезд КПСС. Конечно, это событие было эпохальным в истории государства и люди того времени действительно с интересом следили за новостями съезда, обсуждая газетные репортажи обзоры в вечерних новостях из нового дворца съездов. Этот съезд стал апофеозом политической мощи Хрущева – никогда раньше он не был так «непотопляем». В своем докладе на съезде он и обещал капиталистам показать знаменитую «Кузькину мать».

Дело шло к концу года, когда мне позвонил Борис Полевой.

– Александр, ты бы заехал в Москву, теперь о твоей книге в столице говорят. Сам с удовольствием прочитал, даже обо мне и Маресьеве ты упомянул.

– Заеду, раз надо, а что там вообще предполагается?

– Ты же теперь еще и писатель, надо бы в наш Союз вступить, ты же не начинающий самиздат, а уже бывалый автор. Да и перед читателями надо бы выступить с целью популяризации трилогии и вообще, поделишься личными воспоминаниями о войне.

– Все понял, Борис. Когда надо быть – буду.

Так я стал еще и членом Союза писателей страны. За неделю, находясь в Москве, провел ряд встреч с любителями литературы столицы, выступил с докладом на итоговом литературном заседании Союза, проводимом в конце года.

Все эти сопутствующие дела оказали мне хорошую услугу и на основной работе. В обкоме я был на хорошем счету, считался хорошим хозяйственником и принципиальным борцом за идеалы социализма, ведь в кулуарах я вполне адекватно поддерживал нужных людей, так что моя характеристика для Москвы была вполне благожелательная.

Мы семейно встретили новый 1962 год, а уже второго января я был вызван в Москву к председателю Президиума Верховного Совета СССР Брежневу, должность красивая, но в большей степени «представительская» из-за отсутствия реальной власти.

– Здравствуй, Александр! Пришло и твое время перебраться в столицу. Как твоя команда, готова?

– Будет готова в кратчайшее сроки. Мне нужен хотя бы день, чтобы поставить их перед фактом, для какого дела они потребуются, по крайней мере, бывшее руководство.

– Хорошо, но сейчас еще не созрела политическая ситуация, нет у нас сил свалить Хруща. Когда говоришь, мы начнем действовать?

– Действовать мы начнем на пленуме в 1964 году. Но надо провести действительно большую подготовительную работу по вербовке сторонников и нейтрализации силовиков.

– Говоришь, меня как временную фигуру рассматривают?

– Как временную, потому, что и Шелепин, и Подгорный, и некоторые иные товарищи видят себя лидерами государства.

– Ничего, Саня, мы еще побарахтаемся.

– Это точно, Ильич! Кстати, нам очень большую службу сослужит заведующий отделом административных органов ЦК КПСС по союзным республикам, бывший гэбист генерал-майор Николай Миронов. К тому же у него личные счеты с Серовым и Козловым.