После разгрома немцев под Яссами и Кишиневом, как в Румынии, так и в Болгарии активизировались все политические силы, пытающиеся либо удержаться у власти, либо занять ее. В Болгарии особенно активны стали коммунисты и партия «Звено». Если в Румынии генералы успели провести государственный переворот, чтобы «очиститься» перед Советами и остаться у власти, вовремя примкнув к побеждающей стороне, то в Болгарии еще шла подготовительная работа руководства различных политических сил, хотя, пламя партизанской борьбы уже полыхало. Партизанские силы составляли более 30 тысяч вооруженных бойцов, проводивших свои операции при поддержке 200-тысячной армия укрывателей и помощников – ятаков, которые проживали во многих населенных пунктах, находясь на легальном положении.

Весной и летом 1944 Советское правительство неоднократно обращалось к правительству Болгарии с предложением разорвать союз с Германией и соблюдать подлинный нейтралитет. В ответ болгарские правительственные круги предпринимали различные дипломатические манёвры. Одним из них в июне 1944 года была смена правительства Божилова правительством Багрянова, столь же пронемецки настроенным. Затем, 2 сентября 1944 года, правительство Багрянова было отправлено в отставку и вместо него было сформировано правительство Муравиева.

В кабинете у нового премьер-министра собрались лидеры Болгарии.

«Что мне прикажете делать. Мы кормим Советы уже несколько месяцев, меняя премьер-министров, но, не меняя политику – это надоест Сталину, тем более, что его войска уже у рубежей страны, и он нас раздавит», – горячился премьер-министр Константин Муравиев, пришедший к власти три дня назад.

«Господин премьер-министр, в стране более 30 тысяч немецких солдат. Гитлер отдал приказ фельдмаршалу фон Вейхсу, так что уже с неделю идет переформирование и приведении в боевую готовность «на случай антинемецких выступлений в Болгарии» всех немецких воинских частей. В ключевых городах Варне, Русе, Пловдиве, Софии, Видине и Дупнице организованы шесть боевых групп. Любое антиправительственное выступление будет подавлено», – мягко ответил военный министр генерал-лейтенант Иван Маринов.

«Ах, забудьте свои надежды на немецкую помощь, немцы нас поддержат, безусловно, но вот смогут ли они противостоять Советам, я сомневаюсь, – зло ответил бывший премьер Иван Багрянов, – и что прикажете делать нам – бежать из страны?»

«Я думаю, что мы еще не проиграли, и Сталин не решится нарушить наш нейтралитет», – ответил Маринов.

«Они уже нарушили свой нейтралитет, когда захватили мост у Видина и укрепляются там. Немецкий гарнизон в Видине в количестве 5000 солдат ничего не может им противопоставить. Насколько я информирован с той стороны стоит целая бригада с сотней танков, – продолжил Муравиев.

«Истинно так, хотя на наш берег перешли и укрепляются лишь антифашисты из немецкого батальона «Новая Германия», – подсказал Маринов.

«Все мы должны принять решение и сегодня же 5 сентября объявить войну Германии, если хотим остаться у власти», – решительно сказала Муравиев.

«Считаю и настойчиво рекомендую данное решение принять 7–8 сентября, а до тех пор подготовить наши части, все согласовать с коммунистами и другими весомыми партиями, в том числе с лидерами «Звена» Георгиевым и Велчевым», – убежденно сказал военный министр Иван Маринов.

«Хорошо, приводите войска в нужное состояние, мы же проведем консультации с лидерами партий. Решено, 8 числа будем объявлять войну Германии», – согласился Муравиев.

К тому времени Иван Маринов уже согласовал свои действия с прокоммунистическим Отечественным фронтом, и даже имел тайные сепаратные переговоры с советским командованием. Теперь же он делал все, чтобы сильнее скомпрометировать нынешнее правительство, полностью убрав его из вертикали власти.