– Предугадать трудно. Но, думаю, из всего отснятого экспромтом материала уже будет видно, что с этим делать, так даже интересней.

– Ну хорошо, – ответила редактор. – С тобой поедет наш оператор Гена Коробков. Вот вместе что-нибудь и придумаете. Удачи, дебютант.

Гена Коробков на первый взгляд представлял из себя захудалого интеллигентного очкарика. Типичный представитель заики-ботаника. Так бы я и подумал теперь, если бы через несколько минут после знакомства и ожидания, пока он уложит аппаратуру и мы дойдём до ожидавшего нас «рафика», я наконец-то вспомнил: где-то я его раньше видел. После такого воспоминания мнение о нём у меня резко сменилось на безграничное уважение, и было отчего.

За неделю до этого дня, сидя на лавочке в центре города, я читал объявления в газете – искал работу. И надо же, напротив – то самое объявление от телекомпании. Подняв глаза, увидел Геннадия, который направлялся в офис «Сары-Арки». Шёл он с пакетом, и, как потом выяснилось, в нём находился кошелёк с некоторой суммой денег. По своей безалаберности засветил он кошелёк в автобусе, на который и позарился один из пассажиров. Странный, конечно, гоп-стоп со стороны мужика в людном месте, средь бела дня, но так и произошло. Окликнув Геннадия, он направил на него обрез. Не знаю, что бы я ощутил при этом и как реагировал, но Геннадия это нисколько не смутило. Удивился только. Привычным движением поправил очки, продолжая разглядывать незадачливого грабителя. О чём был минутный разговор у них, слышно не было. В итоге Гена протянул ему пакет, на чём вроде бы и должно было дело кончиться, тот даже обрез опустил, протягивая руку к пакету. Но Гена его бросил и резко схватился обеими руками за оружие. Началась борьба. Гена старался развернуть ствол к лесопосадке, где безлюдно, и медленно делал это. Вдруг раздался выстрел. В это время я уже подходил ближе к ним, перейдя дорогу. Искажённое лицо пострадавшего от боли и недоумения вызывало чувство жалости. Гена тоже перепугался, но ствол не отпускал. Полностью картина стала ясна, когда воскликнули молодые девушки, тоже находившиеся рядом со случайными прохожими.

– Ой, у него кровь течёт между ног!

– Бедненький! – воскликнула вторая.

Что было дальше, не знаю: удалился. Не хотелось таскаться по следствию и судам. Но кличка Яйцестрел приклеилась к Гене в телекомпании напрочь. Варвар, отстрелил всё под корень! О том и разговаривали по пути к спортивному интернату.

– Ты знаешь, – рассказывал он, – меня тогда женщины некоторые извергом называли. Не понять мне эту женскую логику. На меня же напали. Нет, ну понятно, с одной стороны, шутка ли – яйца отстрелил. Ну я ж случайно.

Меня разобрал смех. Грех, конечно, над чужим горем смеяться, но не сдержался всё-таки.

– У меня подобный случай был, – говорил я. – Однажды, ожидая автобус на стоянке, увидел мужика, который женщину лупил. Пьяный был. Ну, я как джентльмен хренов заступился. Нос ему разбил. Кровища с него! И что ты думаешь? Женщина начала крыть меня матом на всю остановку и нос утирать этому придурку. Муж оказался. Ну не дура?

Впоследствии у Гены был суд. Год условно дали мужику с обрезом. Судья, как рассказывал Гена, женщиной оказалась, заседание было закрытым. Он и сам просил о том, чтобы отпустили. Мол, хватит с него, наверно. Хоть живой остался, и то хорошо. А то бы точно загремел за превышение самообороны.

Камера-одиночка. Вышак. Сколько магического заключает в себе само слово «камера смертников» для того, кто об этом слышал, и какая тяжесть падает на многих при известии об исполнении расстрела кого-нибудь! Устным и письменным прогоном по всей тюрьме проходит эта весть. Пока находился под следствием да мотался по судам, не раз такие прогоны слышал и читал. Зная наперёд, что скоро самому придётся идти в бункер и моё имя тоже будет в списках тех, кто там находится. Пока. Дословность таких ощущений не опишешь, да и у каждого своё восприятие.