Они ведут всех к разделенью или наслажденью.

Так как ты хочешь стать аскетом, подавляй все страсти,

Которые и раздувает женское начало.

Огнём, невидимым, овладевание – в твоей власти,

Забудь о женщинах, чтоб цель тобой овладевала.

Для этого в лесу тебе бы надо поселиться,

И полностью своей мечте и цели отдаваться,

Чтоб совершенства своего, духовного, добиться,

Священником стать, чистым, и всю жизнь так оставаться».

И брахман юный домой после слов тех возвратился,

Спросила мать: «Жить будешь дома или мир оставишь?

Займёшься овладением огня и род прославишь»?

– «Да, – он сказал, – я в недостатках женских убедился,

Я дома никогда не буду жить, найду обитель

В лесу, где обрету спокойствие в уединенье,

И буду жить, как вечного огня хранитель,

Где стану заниматься я аскезой и моленьем».

Так он покинул дом и в хижине обосновался

В лесу глухом, и миру предпочёл уединенье,

Поддерживал огонь в себе и высшие стремленья,

А в старости своей на Небо Брахманов поднялся.

Когда в Бенарисе царь Брахмадатта находился,

Народом правил, в чтенье, мудром, ощущал блаженство,

То Бодхисаттва от первой жены царя родился,

Рос и искусствам обучался всем для совершенства.

Когда умер отец, он получил трон, как наследство.

Страною в праведности правил, мудрым оставался,

С ним духовник жил там, воспитывавший его с детства,

С которым он частенько игре в кости придавался.

Запел он, думая, раз песню, в кости с ним играя:

– «С изгибами течёт река, любая, и виляет,

Леса стоят деревьями, все вверх произрастая,

Творит зло женщина, когда возможность позволяет».

Бросал златой он кубик на серебряное блюдо,

Когда пел песню ту, и в выигрыше оставался,

Как будто бог судьбы победу слал ему оттуда,

Священник, с ним играя же, до нитки проигрался.

Подумал он: «Раз так пойдёт, я бедным скоро стану.

Найти мне нужно девушку, хорошую, скорее,

Тогда с нею проигрывать уж так я перестану,

Пред ней он не споёт, вести себя будет скромнее.

И надо, чтобы девушка других мужчин не знала,

Меня лишь только видела б, жила бы в заточенье,

И только одному бы мне душой принадлежала,

Но где такую я найду, для моего спасенья?

Такую надо, чтобы родилась в моём бы доме,

Не видела бы мира, и не с кем бы не общалась,

И никого других бы не любила, меня кроме,

Я наставлял б её, лишь со мной бы оставалась».

Он женщину искать стал, одинокую, простую,

Которая была б беременной, в деньгах нуждалась,

И вскоре он нашёл всё ж одну женщину такую,

Он пригласил её и у него она осталась.

Мистическую связь имел священник с небесами,

И знал, что девочку родит она по предсказанью,

Так как умел общаться с духами он, с голосами,

Которые его всегда снабжали нужным знаньем.

Как родилась та девочка, он женщину отправил

Из дома, денег дав, ушла та удовлетворённой,

А в доме прислугу себе лишь женскую оставил,

Которая заботилась о только-что рождённой.

Ребёнок рос, став девушкой, в домашнем заточенье,

Прекрасной, как сошедшая с небес на землю фея,

Из всех мужчин она была в его лишь подчиненье,

Её воспитывал он в строгости, сил не жалея.

Пока росла, с царём он в кости не играл ни разу.

Когда же выросла, сели играть, царь петь собрался,

Сказал тут брахман: «Кроме девушки моей». И сразу

Царь, бросив кости, спел куплет и сразу проигрался.

Подумал Бодхисаттва: «В доме он кого-то прячет,

Скрывает женщину, которая мужчин не знает.

Её удерживает против воли, не иначе,

Никто её нигде не видел, он её скрывает».

Решил проверить царь, мошенника нанял для сыска,

Узнать чтоб, добродетелен брахман или корыстен,

Купил тот лавку, парфюмерную, от дома близко,

Чтоб в дом попасть, понять: священник этот лжив иль истин.