Что касается двух истин – абсолютной и относительной, то Долпопа не видел разницы между тем, чтобы говорить об абсолюте как о совершенно неопределенном и как о несуществующем. Он спрашивал, возможно ли относительное без абсолютного, случайное без первозданного, явление без истинной природы. Если, спрашивал он, их существование возможно без абсолюта, то не составляли бы эти относительные случайные явления вездесущую реальность, или истинную природу? Ведь в этой ситуации не было бы ничего другого. Это, конечно же, неприемлемый вывод, и оппоненты Долпопы могли бы ответить, что все не может быть относительным, поскольку существует и абсолютная истина. Долпопа мог бы тогда ответить, что, если невозможно несуществование абсолюта, не противоречит ли это понятию абсолюта, который никак не определен?[8] Все не может быть просто пустым, лишенным самобытия, поскольку тогда не было бы разницы между абсолютным и относительным. Как пишет Долпопа в «Автокомментарии к „Четвертому собору“»:

Единственное решение Долпопа видел в том, чтобы принять абсолют как истинную, вечную и всецело установленную реальность, свободную от других относительных феноменов.

Такие описания реальности, или природы будды, распространены в ряде буддийских писаний и тантр, которые тибетская традиция относит к третьему повороту колеса Дхармы. Тем не менее никто в Тибете до Долпопы попросту не говорил, что абсолютная реальность не пуста от самобытия. Это и вызвало смятение. В ответ на возражения оппонентов Долпопа отмечал, что его учения и используемый им язык Дхармы действительно новы, но только в том, что были плохо известны в Тибете. Это только потому, что они пришли с севера, из страны Шамбалы, где издавна известны и имеют широкое распространение. Он проводил прямую связь между своими идеями, «Калачакра-тантрой» и «Вималапрабхой» – великим комментарием к ней, написанным дхармараджей Шамбалы калки Пундарикой, – которые были переведены на тибетский язык только в начале XI века. Долпопа был уверен, что первые переводчики текста Калачакры не до конца поняли ее глубокий смысл. Как будет рассказано в первой главе, он настоял на новом переводе «Калачакра-тантры» и «Вималапрабхи», чтобы сделать окончательный смысл более доступным для тибетских ученых и практикующих. С помощью исправленного перевода он хотел избавиться от последствий накопившихся ошибок, повлиявших на более ранние переводы в Тибете и создавших тем самым основу для многих заблуждений относительно истинного смысла «Калачакра-тантры».

Данная книга состоит из двух разделов. Первый из них повествует о жизни и учении Долпопы. В первой главе приводится подробное жизнеописание Долпопы, основанное на развернутой тибетской биографии Долпопы и еще одном неопубликованном рукописном жизнеописании. Оба текста написаны его учениками, которые были свидетелями многих из описанных ими событий. Также были использованы и другие тибетские источники. Такое довольно подробное жизнеописание позволяет глубже понять духовное и интеллектуальное постижение Долпопы, его характер, а также оценить то невероятное влияние, которое он оказал на Тибет XIV века.

Вторая глава представляет обзор развития воззрения жентонг в Тибете. Кратко рассматривается отличие воззрения абсолютной реальности пустоты-от-другого от относительных явлений, подробно описываются уникальная терминология Долпопы и основные факторы, повлиявшие на развитие доктрины жентонг. Далее рассказывается о судьбе традиции Джонанг после Долпопы, а также о некоторых наиболее видных деятелях этого воззрения в XIV–XX веках.