О, нет! Он вовсе не собирался завалить её где-нибудь за гаражом и поиметь, как советовали его товарищи, едва услышав, что он живёт рядом с такой красоткой. Но для Вадика девочка была первой невинной любовью. И он никогда не посмел бы даже коснуться Лисички, без её на то разрешения.

- Ты чего молчишь? Неприятности? – она по-своему истолковала возникшую паузу.

Он покачал головой.

- Только вот это, - кивнул на мотоцикл.

- А когда починишь, можешь меня покатать? – она присела рядом с ним на корточки.

И Вадика окатило её ароматом – нежным ароматом невинности и едва начинающей пробуждаться чувственности. Юноша глубоко вдохнул её запах. Стояк стал ещё твёрже. Вадик испугался, что она заметит и опустился на колени, якобы неосознанно уронив на выпирающий орган тряпку, которой вытирал масло с рук.

- Конечно, - ответил он слегка охрипшим голосом и откашлялся. – Подходи часа через пол. Только оденься.

- Супер! – просияла она и убежала в дом.

Ехать по лесной дороге, чувствуя на талии её тонкие ручки, для Вадика было высшим блаженством. Его переполняло чувство, которому он не знал названия. Возможно, это и было счастье.

- Вадик! – прокричала она ему в ухо, подняв ветрозащитный экран (разумеется, единственный шлем был отдан Алисе).

- Что? – закричал он в ответ, повернувшись вполоборота.

- Я тоже хочу порулить!

- Ты не умеешь!

- Ну пожалуйста!

Что было бы, если б Вадик тогда настоял на своём? Различные варианты развития событий после этой поездки он прокручивал в голове миллионы раз за прошедшие тринадцать лет. Сейчас он, не задумываясь, ответил бы «нет». А тогда…

А тогда он был молод, влюблён и глуп.

- Хорошо!

Вадик снизил скорость и остановился на обочине.

- Садись, - юноша помог ей оседлать двухколёсного друга и начал объяснять, что к чему. – Вот смотри, если правую ручку крутишь к себе – он едет быстрее, вот на эту штуку нажимаешь – тормозит переднее колесо. Если на эту педаль – заднее. Только нежно и аккуратно, здесь всё очень чувствительное.

Вадик подумал, о чём ещё можно сказать теми же словами, и покраснел. Но Алиса, к счастью, его мысли не прочитала.

- Поняла? – спросил он, стараясь согнуться так, чтобы вновь возникшая эрекция не бросалась в глаза.

- Поняла, - радостно кивнула Лисичка и опустила стекло шлема.

Вадик сел за ней и обнял девушку за талию. Если раньше юноша считал, что предел счастья – это, когда она обнимает его, то сейчас он познал новый виток восторга.

Алиса, словно насмехаясь над ним, надела для этой поездки короткие шорты и тонкую маечку. Так что Вадик чувствовал каждую выпуклость, каждый изгиб её тела. Если бы он решился поднять руки выше, то смог бы обхватить её маленькие груди и сжать их. Ему пришлось чуть отсесть, чтобы член не упирался ей в ягодицы.

Юноша велел себе остановиться, чтобы не показаться в её глазах озабоченным кретином. Но приказать не думать о её прелестях оказалось гораздо легче, чем перестать о них думать.

И это было главной ошибкой Вадика – увлёкшись девушкой, он совсем не следил за дорогой. Когда он увидел поворот и то, что мотоцикл на восьмидесяти километрах в час пытается в него вписаться, было уже слишком поздно, чтобы что-либо изменить. Но юноша, повинуясь инстинкту самосохранения, всё же надавил ногой на педаль тормоза.

Мотоцикл занесло. Вадик схватил Алису в охапку и вместе с нею соскользнул со своего уже бывшего двухколёсного друга и покатился по песку обочины и дальше – в овраг.

Когда они остановились, Вадик оказался сверху, прижимая своим телом Лисичку. Она застонала от боли.

- Что такое? – он слез с неё и увидел, что его руки испачканы кровью.