В то утро я пришел в офис и сказал сотруднику: «Саша, бизнес-проектами мы больше не занимаемся. Новых клиентов не берем, дорабатываем текущие договора и перебрасываем все силы на проект “Сила без бицепсов”. Это будет круто!». Он посмотрел на меня как на сумасшедшего. Однако то, что произошло дальше, не описать словами. Вскоре у меня снова появилось множество заказов от детских садов и школ. Люди стали подписываться на меня в Facebook и Instagram. Один раз мы забронировали театр для проведения вечерней программы для родителей. Наконец, мы разработали тренинг, на котором родители и дети целый день обучаются правильному отношению к буллингу. Одновременно запустили тур по Германии и стали обучать детских и подростковых коучей, которые бы несли дальше методы и идеи концепции «Сила без бицепсов».

Теперь вдруг все встало на свои места: чтобы по-настоящему понять обе стороны, мне нужно было вначале побывать в роли жертвы, а затем агрессора. Чтобы стать воспитателем, я должен был чувствовать себя слишком слабым для «мужской» работы. Я должен был преподавать боевое искусство детям и подросткам, чтобы они задавали мне вопросы, которые привели к появлению анти-буллинговой концепции. На данный момент обучение у меня прошли более 30 тыс. детей. Мы проживаем жизнь, двигаясь вперед, а понимаем жизнь, лишь оглядываясь назад.

Для меня было важно поделиться своей историей, чтобы вы знали, что не отыщете в этой книге методов, которые кто-то придумал, сидя за письменным столом. Здесь все взято из практики и разработано для практики. То есть, это методы концепции «вместо книжного ума – смекалка для двора». Это методы для ваших детей, для их будущего.

Помните автобусы с гармошкой – подвижной секцией посередине, про которую все думали, что рано или поздно она кого-нибудь из нас раздавит? К счастью, обходилось без происшествий. В таком автобусе-гармошке я ежедневно ездил домой из школы, называя его «минус двадцать минут». Почему? Сейчас узнаете.

В те времена буллинг был другим, не таким, как сегодня, не говоря уж о том, что и слова такого еще не существовало. Слово «моббинг»[1] пришло в наш язык из английского во второй половине ХХ века. «To mob» значит «наезжать, донимать» (в немецком языке мы применяем слово «mob», когда говорим о разъяренной толпе). Шведский врач Петер-Пауль Хайнеманн в 1969 году использовал термин «буллинг» для обозначения феномена, когда группа людей нападает на одного человека, не похожего на остальных, в чем-то отличного от понятий «нормы». Известность термин приобрел, благодаря шведскому врачу Хайнцу Лейманну, который говорил о буллинге в контексте травли на рабочем месте. Но издеваться, тиранить, высмеивать и объявлять бойкот люди умели задолго до того, просто этому явлению не давали такого названия. Однако самым существенным отличием было то, что в те времена не существовало мобильных телефонов с приложениями и социальных сетей. Не было их и тогда, когда я посещал среднюю школу. В этом было громадное преимущество: если в школе нас дергали одноклассники, то после уроков это, как правило, прекращалось. Вне школы никто не рассылал скандальные фотографии, не издевался в групповых чатах и не отправлял позорящие видео. Было неприятно, когда несколько человек из класса ополчались на одного, но если этот несчастный не жил по соседству с обидчиками, то хотя бы во второй половине дня он мог наслаждаться покоем. Сегодня все иначе. Свои проблемы дети и подростки уносят из школы в мобильных телефонах, и травля продолжается в классных чатах WhatsApp, Snapchat, Instagram или Tik-Tok. Такую цифровую травлю называют смарт-буллингом, однако часто встречается и понятие «кибер-буллинг».