Она улыбнулась, обнажив ряд ровных белых зубов:

– Да. Знаете, по слухам, он родился здесь.

Шапель кивнул и проследовал за ней к книжной полке на другой стороне комнаты. Несмотря на все его усилия поддерживать между ними подобающее расстояние, ее запах словно поддразнивал его.

– Да, я это знаю.

Прю вынула тонкий томик в кожаном переплете из ряда похожих книг и протянула ему.

– Вот почему в округе из года в год так много поклонников Грааля и охотников за сокровищами.

Шапель с любопытством посмотрел на Прю, одновременно принимая у нее из рук книгу.

– Но вы сами верите в то, что действительно нашли тайник?

Она отвернулась, но он все же успел заметить блеск оживления в ее глазах.

– Да.

– Я уже говорил вам, зачем я здесь, но вы до сих пор так и не ответили, почему вам так не терпится найти Грааль. – Шапель сделал жест книгой в ее сторону. – Вы, как мне кажется, не из тех людей, которые жаждут славы или богатства.

Прю подняла на него глаза, надменно выпятив подбородок.

– Я смогу найти то, что до сих пор не удавалось обнаружить никому другому.

Нет, дело определенно было не только в этом. Грааль значил для нее намного больше. Шапель чувствовал обволакивавшую Прю потребность с такой силой, что у него самого защемило сердце. Ради ее же блага он надеялся, что среди груды развалин был спрятан настоящий Грааль, а не Чаша Крови.

– Женщина, нашедшая Святой Грааль! Думаю, одного этого более чем достаточно, чтобы поставить всех самодовольных ученых и напыщенных священников на уши.

Глаза Прю потемнели.

– Да, безусловно. – И затем, с румянцем на щеках, она добавила: – Разумеется, исключая присутствующих здесь.

Шапель улыбнулся странной улыбкой, будто давно разучился делать это, и рассмеялся. Прю улыбнулась ему в ответ, и он вдруг почувствовал непреодолимое желание наклониться – их сейчас разделяли всего несколько дюймов – и прижаться губами не к ее шее, чтобы ее укусить, а к ее губам, чтобы целовать их и упиваться ими…

Шапель отвернулся.

– Спасибо за книгу. А сейчас, с вашего позволения, я должен вас покинуть.

Глаза Прюденс округлились – глаза ребенка, не желавшего, чтобы его оставляли одного в темноте.

– Вам вовсе незачем уходить.

Ее явное желание находиться в его обществе выглядело трогательным, однако Шапель не собирался уступать.

– При всем уважении, мисс Райленд, мне бы не хотелось, чтобы нас застали вместе, особенно принимая во внимание вашу одежду. – Еще меньше ему хотелось, чтобы его застали в тот момент, когда его клыки будут погружены глубоко в ее нежную плоть.

Прежняя слегка насмешливая улыбка снова коснулась губ Прю. Обиделась ли она на его отказ?

– Уверяю вас, мистер Шапель, ваша добродетель со мной в полной безопасности.

Если это правда, почему карие глаза то и дело украдкой посматривают на расстегнутый воротник его рубашки?

– В данный момент меня заботит не моя добродетель. – Прюденс, по-видимому, действительно не осознавала опасности, грозившей ей.

Она скрестила руки на груди:

– Уж не хотите ли вы сказать, мистер Шапель, что опасность исходит от вас?

Тон Прю казался беззаботным, однако он слышал, как участилось биение ее сердца.

Шапель приблизился к Прю с намеренной неспешностью. Сердце так и подскочило в ее груди, вызвав у него самодовольную улыбку:

– А вы как думаете?

От этого невинного вопроса ее взгляд забегал по нему, словно искры пламени по сухому труту. Когда Прю посмотрела на Шапеля, на щеках ее расцвел румянец.

– Вы меня нисколько не пугаете.

– А мне кажется, что пугаю, но не так, как следовало бы.

Она уставилась на него круглыми от удивления глазами. Пожалуй, они были не совсем карие, ибо каждый раз, когда Шапель в них смотрел, они приобретали различный оттенок зеленого цвета. Губы Прю приоткрылись, однако она не издала ни единого звука. Она казалась такой неестественно спокойной, что могла сойти за статую, и только кровь, согревавшая щеки, напоминала о том, сколько жизни было в этой хрупкой и утонченной девушке.