– Валентин, не хочешь – не бегай. Марион даже не заметит, что ты потерял ее подарок.

Ох. Спасибо, было больно.

– Да при чем тут Марион? – стараюсь максимально невозмутимо ответить я.

Лео приподнимает бровь и смотрит мне прямо в глаза:

– Если она ни при чем, то позови эту Полин куда‐нибудь.

Прежде чем я успеваю ответить, насколько бредово звучит его предложение, мой телефон издает писк. На экране высвечивается имя: «Чертовка». Помяни дьявола… От нее приходит сообщение в WhatsApp, в нем фотография, однако я не спешу ее открывать. Лео пялится в мой экран как в свой и без всякого стеснения спрашивает:

– «Чертовка»? Это еще кто?

– Бро, сделай доброе дело – отвали! – Не выдержав, я пихаю его в плечо. – Займись своей личной жизнью.

– Так и знал, что ты что‐то скрываешь!

Лео поигрывает бровями, но все же отходит обратно за барную стойку. Я открываю сообщение. Это селфи. Чертово селфи, выбивающее весь кислород из моих легких. На ней миниатюрный обтягивающий черный топик с таким горячим вырезом. Господи, спаси и сохрани! Я так и не понял, совершеннолетняя она или нет. Нахальный взгляд устремлен прямо в камеру, волосы в легком сексуальном беспорядке, полные губы накрашены прозрачным блеском и раскрыты в дразнящей улыбке. А в руках у нее мои ключи. Она держит их, как маленький колокольчик, над этим убийственным вырезом! У меня закипает кровь. И хотелось бы думать, что я испытываю раздражение, злость, негодование. Но все гораздо хуже – она меня заводит. Эти чертовы ключи! Чувствую, как тут становится слишком жарко. Оттягиваю ворот футболки. Короткое послание под фоткой гласит: «Малыш, я знаю, ты по мне скучаешь». Затем приходит смайлик-поцелуйчик в компании ключика. Словно забивая последний гвоздик в мой гробик.

– Там, должно быть, такой сни-и-имок! – Лео смешно тянет последнее слово. – Вал, ты покраснел!

По всему «Старбаксу» разносится его звонкий смех, посетители косятся на нас, и в эту секунду я готов прибить своего друга, но он действительно меньшее из зол. Я закрываю глаза и тру переносицу.

«Во что я, черт бы меня побрал, влез? Она же высосет из меня всю кровь и даже не поперхнется!»

– Счастлив, что хоть кто‐то из нас встречает весну правильно, – похлопывая меня по плечу, довольно бормочет Лео. – Готовь ответку!

Я резко поднимаю голову. А ведь он прав, загораюсь я. Эту выскочку нужно поставить на место! Лео ловит мой взгляд.

– О-о-ой, это что за взгляд? Мне стоит бояться?

– Скинь мне номер Жана.

Подхватив шлем, спрыгиваю со стула.

– Что ты задумал? – летит мне в спину.

– Позже расскажу, – отмахиваюсь я.

Телефон издает писк: сообщение от Лео, в нем номер. Что ж, маленькая чертовка. Сейчас мы узнаем, сколько тебе лет и многое другое. А пока держи ответочку. Я сажусь на байк, надеваю шлем и делаю селфи. Запасные ключи держу в точности как она. Отправляю ей фотку со словами: «Как видишь, скучать не приходится». Хочешь поиграть в эту игру, Полин? Я в ней мастер. Ты ждешь, что я скажу, какая ты красивая. Ждешь, что я дам слабину. Но тебе не удастся предугадать ни одно мое действие.

Лежу в постели и пересматриваю отправленное селфи. Я хороша как никогда! Интересно, он уже пожалел, что не пришел ко мне после школы? Тихо посмеиваюсь над собственной шалостью. Как сказала мне однажды моя мами[6], которая была замужем пять раз: «Природа подарила тебе красоту, выжми из нее максимум. Скромность придумали мужчины, чтобы управлять нами».

И я с ней согласна. Все эти правила – будь покладистой, знай свое место, не позорься, будь сдержанной, неприметной – придумали мужчины, чтобы контролировать нас. Сколько веков женщины жили по этим предписаниям, чтобы усладить огромное, не знающее границ мужское эго! При этом «сильные мира сего» всегда шли на поводу у тех дам, которые эти правила нарушали. У тех, кто вскружил им голову своей дерзостью и непосредственностью. Почему‐то таких смелых женщин не любят и сами представительницы прекрасного пола. Считают нас слишком самоуверенными, слишком заносчивыми, слишком бесстыжими. Мы всегда «слишком». Я понимаю, что все люди разные и зона комфорта у каждого своя. Но не понимаю, почему должна соответствовать чьим‐то понятиям о воспитанности. То, что не запрещено на законодательном уровне, – можно. То, что не оскорбляет чувства других и не скатывается в понятие «омерзительно», – можно. Вот как меня воспитывали, вот те ценности, которые мне привили.