– Да, конечно, – пробормотала Олеся и едва ли не побежала прочь.

Лопатками она чувствовала похотливый взгляд. Эти взгляды сопровождали её повсюду. Иногда оценивающие, но чаще – жаждущие. На этот случай в сумочке лежал перцовый баллончик, хотя всем давно известно: никакого толка от него нет. И не помогало, что одевалась Олеся скромно. Ни туфель, ни коротких платьев. Девушка, которая возвращается домой за полночь, привлечет внимание, даже будь она замотана в лохмотья.

В квартире пахло одиночеством. Этакий дурной, навязчивый запашок, почувствовать который может только глубоко несчастный человек. Так пахнут протекающий кран и пыльные полки. Олеся стянула кроссовки, забросила сумку на тумбочку.

Без Алекса квартира опустела. Да, Олеся рассталась с ним сама, но до сих пор чувствовала себя неуютно. Она уже много лет не была одна, а последние полгода умирала от одиночества. Её до одури пугала тишина.

Пока набиралась ванна, Олеся включила ноутбук. Выбрала любимую песню в плейлисте. Так, на почте одно непрочитанное письмо. Наверняка очередной спам – ей редко писали на электронный ящик. «Олеся Юрьевна, приглашаем вас на прослушивание». Сердце на миг остановилось. Какое прослушивание, о чем речь?!

Чем дальше Олеся читала, тем сильнее округлялись её глаза. Некая областная киностудия всерьез заинтересовалась её танцами! Сейчас они снимают фильм про танцовщицу кабаре и зовут её принять участие в кастинге на главную роль. Сценарий для разучивания прилагался отдельным файлом к письму.

Необходимо всего лишь приехать в Смоленск в следующий вторник. Её встретят. И всё! Правда, автор письма, Юрий, признал, что размещением Олеси заниматься никто не будет; но она другого и не ждала. Ей дали шанс стать актрисой – а такое выпадает раз в жизни!

Олеся ущипнула себя за локоть. Да разве ж так бывает?

Она с детства грезила подмостками, участвовала во всех школьных спектаклях и пыталась поступить в театральный, но провалилась на первом же экзамене. Огорченная Олеся не захотела стать ни юристом, ни менеджером, а пошла на кафедру хореографического искусства – чтобы быть чуточку ближе к недосягаемой мечте. И вот, спустя несколько лет, она – учитель в школе танцев и танцовщица в ночном клубе. Мечта стать известной актрисой лопнула как воздушный шарик, а будущее не сулило никаких перспектив. Олеся не любила учениц, «дубовых», кривоногих женщин со слоновьей грацией – другие не приходили обучаться в школу при Доме культуры. А мужчин, чьи похотливые ручонки пытались облапать её в «Ирисе» по вечерам, она ненавидела ещё больше.

Над ответным письмом Олеся думала целый час. Название киностудии она пробила, убедилась, что такая существует и действительно находится в Смоленске.

Она ответила, что готова приехать в любое время. Администратор «Ириса» даст ей отгул запросто. Со школой сложнее, но можно соврать, будто вывихнула ногу, а справочку взять у знакомой-врача за шоколадку. Главное – фильм; а школа – так, пустяк.

Олеся лежала в ванне и грезила о славе. Как у неё будут брать автографы. И её имя первое в списке актеров. За это можно что угодно отдать.

«Правда или неправда?» – гадала она. А если неправда, то кому понадобилось так жестоко издеваться над танцовщицей?

Ночь Олеся провела без сна. Юрий отписался на следующее утро. Попросил уточнить время, когда она прибудет, и пообещал автомобиль с личным водителем (потому что Олеся была одной из главных претенденток), чтобы доставить её в гостиницу. Не с поезда же ехать в киностудию.

– Личный водитель, – повторила Олеся вслух. – Главная претендентка.