- Евгений Владимирович, - я сделала глубокий вдох, - я вам потом все объясню…

- Василиса, - мужчина сделал шаг вперед. – Что случилось?

Я заламывала руки, стараясь держаться. Но делать это было все сложнее. Пока я была одна, я как-то уже успокоилась и даже пришла в норму, но вот когда Евгений Владимирович поинтересовался, что произошло, я почувствовала, что нервы вновь натянулись, как струна.

- Я… я… - кроме этой дурацкой буквы я не могла ничего произнести. Меня словно заело.

- Вась…

Он сказал это так ласково и с таким беспокойством в голосе, что я не сдержалось. Меня прорвало с подачи этого очаровательного красавчика. И я, как в самых худших фильмах, с ревом бросилась ему на грудь. Да уж, актриса из меня никудышная.

Не знаю, сколько по времени я мочила слезами рубашку своего шефа, но, в конце концов, дневной лимит слез исчерпался.

Я отстранилась, смущенно смотря на мужчину. К слову, тот все это время молчал, просто аккуратно гладил меня по спине, давая мне выплакаться.

- Извините, - произнесла я, не зная, куда себя деть.

- Василиса, - мужчина не выглядел смущенным, скорее напряженным, - мы сейчас пройдем на кухню, и ты расскажешь, что произошло.

Я смущенно кивнула, потому что не была уверена, что способна рассказать о случившемся кому-либо, тем более своем боссу. Но отнекиваться сейчас уже глупо, с учетом моей истерики. Он не успокоится, пока не узнает.

Мы молча прошли на мою кухню, где я села на стул, забираясь на него с ногами. Быть радушной хозяйкой я сейчас не могла.

- Тебе чаю сделать? – спросил Евгений Владимирович.

- Нет! – слишком резко произнесла я. Не могу я сейчас о чае даже думать, как вижу заварочный чайник, в голове сразу всплывает картина, где я лежу, прижатая к столешнице, а этот чертов чайник у меня перед глазами. Видимо, придется новый покупать. – Если можно, налейте мне бокал вина. Оно в холодильнике.

Мужчина кивнул, доставая бутылку, а затем, открыв шкаф, нашел и бокал. Наверное, нельзя заливать проблемы алкоголем. Но сейчас мне было плевать на условности. На трезвую голову я точно не смогу говорить.

Себе же Евгений Владимирович ничего не налил, просто сел напротив, ожидая, когда я сделаю глоток и начну говорить.

- Я не знаю, как об этом сказать, - пробормотала я, утыкаясь взглядом в стол.

- Говори, как есть. Что произошло за выходные?

Я сделала еще один торопливый глоток, и, так и не поднимая взгляд, начала говорить.

- Я вчера была дома. В обед раздался звонок в дверь, я открыла, а там был мой бывший…

- Тааак, - протянул мужчина, предлагая мне продолжить.

- Он сказал, - я сглотнула, думая, какой тупицей я была, впуская его в квартиру. Но сейчас уже ничего нельзя изменить, - что пришел за кофеваркой. Я его впустила, предложила выпить со мной чая, даже не знаю, зачем, - торопливо добавила я, - а потом…

Все. Ступор. Я не могу произнести это вслух. Как бы я написала заявление, если я даже не знаю, как это произнести?

Я схватила бокал, залпом допивая остаток вина. Почему-то было страшно посмотреть на своего шефа. Страшно и стыдно, он сейчас будет просить продолжить, а я не могу.

- Василиса, - мужчина аккуратно позвал меня, - он приставал к тебе?

Я молча кивнула, а затем, набравшись смелости, взглянула мужчине в глаза.

Я отметила, как он сжал кулаки и стиснул челюсть. Он понял, мне даже не нужно было продолжать, он и сам догадался.

- Что было после? – отрывисто спросил он. Похоже, не одной мне сложно про это говорить.

- Я боялась, что он может еще что-то сделать, он казался совсем неадекватным, поэтому я… - здесь я остановилась, делая глубокий вдох, чтобы снова не разреветься от чувства собственной ничтожности, - притворилась, что мне все понравилось, и я по нему соскучилась… - я все же не выдержала, всхлипнув. Но затем, сжав кулаки, продолжила, - отправила его в аптеку и магазин, а сама закрылась. Я боялась, что он продолжит, мне пришлось… - я оправдывалась то ли перед шефом, то ли перед собой. Мне было так противно, что мне пришлось это делать, что даже во рту горечь появилась.