– А может, мне просто жить не хотелось!

И получила взбешенный рев:

– Я тебя сам убью, Марго!

И у Стужева тормоза отказали окончательно. Схватив меня за талию, он вдруг впечатал в стену и, продолжая удерживать на уровне своего лица, заорал:

– Я убью тебя, ведьма рыжая! Заноза! Зарраза бессердечная! КАК ТЫ МОГЛА?! – Он тряхнул меня и, вновь впечатав в стену, прорычал: – Как ты могла, Марго?! КАК ТЫ МОГЛА?!

Если бы не слова Кощея, если бы не весь этот ужас с шестью ведьмами, я бы никогда так не сказала, а так…

– От ненависти до любви, Коша, – злорадно и язвительно протянула. – Вот ты влюбишься, я тебя подставлю, брошу и, таким образом, будет у меня собственный ручной Кощей!

Князь замер. Застыл удерживающим меня изваянием. Затем отпустил, позволяя соскользнуть по стене вниз, и, глядя в мои глаза, произнес:

– За свои слова, Маргош, придется ответить.

– А это не мои слова, Сашунечка! – прошипела я. – Твои, дословно!

«Вот сейчас точно убьет», – мелькнула запоздалая мысль, и лицо у Стужева было такое, как у Ганнибала Лектора, если бы у него паштет из печенки любимого врага отняли, но… внезапно Князь перевел взгляд ниже, уставился на мои приоткрытые с перепугу губы…

Секунда… вторая… третья…

И тихое, едва слышное:

– Выходи за меня.

Если бы у меня была книга, она выпала бы повторно, а так просто бессильно опустились пытающиеся его оттолкнуть руки, а глаза, округлившись, потрясенно смотрели на Стужева. Стужева, который еще тише добавил:

– Пожалуйста.

Где-то там кто-то упал в обморок, где-то здесь я, сглотнув, продолжала потрясенно смотреть на Стужева.

– Ну?! – потребовал моей реакции Алекс. – Я жду твой положительный ответ.

И серые глаза вновь вернулись ко взгляду в мои прифигевшие. И смотрел Александр мрачно, решительно и зло. И да – ждал положительный ответ. Сглотнув повторно, я шепотом спросила:

– А если… нет?

– Убью!

И взгляд такой… решительный.

– То есть я должна сказать «да»? – Голос осип на последнем слове.

– И без вариантов, – подтвердил Стужев.

Сглотнула опять. Потрясла головой, потому как накрыло полнейшее ощущение нереальности происходящего, и с нервным смешком заметила:

– Оказывается, «прости» в твоем исполнении было еще ничего, с предложениями оно как-то похуже…

Хриплый рык и злющее:

– Это «да»?

Я вздрогнула от его тона. Испуганно смотрю на Стужева и понимаю – этот шутить не намерен. И мне остается или «да», или мама родная… Это уже не сказочка, это Обитель Зла эпизод четвертый… И уже как-то думается не о браке, а о необходимости выживания…

– Ссстужев… – пробормотала перепуганная я.

– Я. Задал. Вопрос! – отрезали в ответ.

Исключительно из чувства справедливости решилась поправить:

– Не задавал… Ты выдвинул требование и отказываешься принимать отрицательный ответ…

Сказала. Нахмурился. Осознал. Кивнул и подтвердил:

– Именно так.

Волной накатывает жуткое ощущение. Называется – допрыгалась. А у Стужева взгляд такой… страшный. И остается единственное, что можно было сказать в этой ситуации. Просто-таки единственное, хоть и убийственное:

– Нет… – прошептала я.

И зажмурилась.

И сжалась, едва услышала взбешенное:

– Все, Ритка, ты достала.

В следующее мгновение мир перевернулся!

И я завизжала, едва оказалась переброшена через стужевское плечо.

– Молчи, женщина, – зло приказали мне.

Мне приказали! А затем наградили шлепком по мягкому месту и, заткнувшуюся от удивления, решительно вынесли из горницы.

Последним воспоминанием о Кощеевом семействе были их ошалелые округлившиеся очи! То есть шок был не только у меня!

В следующий миг нас окружило зеленоватое сияние. А я зажмурилась от ужаса…