- Не орите, - раздался строгий голос, и уже в следующий миг навстречу мне вышла солидного вида дама в возрасте.

Ей было лет пятьдесят, и она ничуть не уступала мне по децибелам. Кажется, такая смогла бы и полком командовать, я даже плечи расправил, едва не выкатив грудь колесом.

- Простите, - собравшись, пробурчал недовольно. Мне-то хотелось видеть Ольгу, а не вот эту дамочку.

- Ольга Петровна будет во вторую смену.

- Почему?  - вопрос сам собой сорвался с моих губ. Кажется, ничего умнее я придумать не смог.

- Потому что я вышла, - развела она руками, - или Вас что-то не устраивает?! - она окинула меня внимательным взглядом, потому скользнула по Тимохе, видимо, отыскивая сходство.

- Лариса Борисовна, - вмешался Тимка, кажется, понимая, что я иду ко дну со своей логикой. - Это мой папа, а Ольга Петровна… - замялся сын, ловя мой хмурый взгляд, что он там еще решил озвучить?!

- Дело есть к ней, - кивнул я, - насчет утренника.

- Точно, она просила подумать, - округляя глаза, выдал Тимка.

То ли мой сын знал что-то, о чем пока я не догадывался, то ли мужская солидарность в нем уже присутствовала. Кажется, он решил сделать все, чтобы его папаша не выглядел в это утро болваном перед этой грозной женщиной.

- Телефон не дам, - уперев руки в бока, сурово произнесла Лариса, сразу же указывая мне на мое место, еще так окинула взором неприятно, будто холодом обожгла. Задержалась им на моих ногах и только хмыкнула.

«- Ой, да и черт с тобой», - пронеслось в моей голове, и я, поцеловав сына в висок, поковылял к выходу.

Это утро нравилось мне все меньше и меньше.

То ли назло собственному внутреннему голосу, то ли просто дурак, но домой направился именно той дорогой, что вела мимо дома Ольги. На что рассчитывал – сам не знаю, но, увидев около ее подъезда своего бывшего одноклассника, взмахнул рукой, будто бы зная, как поступить.

- Генка, - окликнул я его, дополнив все громким свистом. - Генка Селезнев.

Мой школьный друг попытался сосредоточить на мне взгляд, похоже, утро было не только у меня поганым. Гена очень старался сфокусироваться, но лишь щурился и мотал головой.

- Кузьмин, - пробормотал он наконец-то, хихикнув, и вцепился пальцами в старенькую сливу около подъезда. Именно она в тот момент служила ему лучшей опорой. - Сто лет не виделись, Эй, дружище, как жизнь? На войне что ли потерял? - поинтересовался Селезнев, видимо, намекая на отсутствие ноги.

- Не, - покачал я головой, - в мирное время умудрился. Считай, производственная травма. Ты какими судьбами тут ошиваешься?

- Ну дык, - икнул Генка, - к бывшей приходил, она – зараза в долг давать не хочет, говорит еще предыдущий не вернул. Стерва какая. Всю кровь ведь выпила из меня, пока жили вместе.

- Ну раз выпила, чего поперся снова?! Сестру б попросил, - копаясь в ворохе воспоминаний, выудил я фрагменты из юности.

- А, толку-то, - отмахнулся Генка, грустно вздохнув. - Нет веры бабам.

Жизнь побила моего приятеля не слабо. Если к тридцати четырем годам я лишился части ноги, то Селезнев скатился практически на самое дно. При этом мне всегда казалось, что моя потеря – болезненна во всех смыслах, но она стоила того. Стоила жизни той девчонки. Интересно все же, как она сейчас, что с ней стало в итоге?! Несколько лет все ж прошло.

Иногда, когда я закрывал глаза – картинка сама появлялась в памяти. Ее темные волосы на белом снегу, мертвецки бледное лицо и кровь… Кровь, что струйками сочилась из ее виска. Она что-то кричала, хваталась за живот руками, на которые было страшно смотреть. Я лишь молился, чтобы эта несчастная не скончалась на месте. Готов, кажется, был отдать многое, чтобы вытащить эту дуреху. Нахрена она вообще туда… а, впрочем, это уже в прошлом.