– Как так получилось? – недовольным тоном спросила я. – Почему сам Назаров тобой так заинтересовался?

– Не знаю, – хмуро ответила Надя.

– Не моё дело, конечно, – я попыталась сменить тактику. – Но ты вообще понимаешь, что он может решить почти любые твои проблемы одним звонком? Играть вот так с Назаровым – все равно что выпустить в море золотую рыбку, не разговаривая с ней.

– Инна Олеговна, это он попросил вас со мной поговорить? – устало спросила Надя.

– Нет, не просил. Я просто хочу выяснить, что происходит, и почему именно здесь. Тебя-то чем его внимание не устраивает? Рассказываешь ему сказки про какого-то парня, про безумную любовь…

– Я не знаю, – после долгой паузы проговорила Надя. – Мне надо подумать.

Ну хоть чего-то я добилась. Девушка не стала доказывать, что её безумная любовь – не сказки.

– Постарайся думать быстрее и в нерабочее время, – бросила я. – Мне здесь не нужен конкурент, который по два часа просиживает за столиком.

И достала из сумочки телефон. Последняя проверка – самая главная. На экране высветилась заставка – поставленная мной туда во время разговора с Киром фотография Львёнка с обнажённым торсом. Я на пару секунд словно случайно развернула экран к официантке так, чтобы она точно заметила фотку. А потом увидела, как сереет лицо Надежды. Взгляд девушки был прикован к экрану моего телефона, и смотрела она так, будто не могла поверить глазам.

8. Глава 7. Надя Новикова

В первой половине дня мне удалось сделать УЗИ в ближайшем платном центре и пробиться к врачу в поликлинике – опять-таки на платный прием. К сожалению, тест не ошибся: беременность была. Пять недель.

– Резус отрицательный, говоришь? – хмуро переспросила пожилая врач. От неё пахло сигаретами и кофе. – И чего ты хочешь?

Я сглотнула ком в горле, перед глазами все плыло.

– Мне нужно сделать аборт. Медикаментозный, пока срок позволяет.

Голос прозвучал непривычно хрипло. Мне самой не верилось, что я это говорю. Казалось, что я до сих пор не проснулась, и всё происходит в кошмарном сне. Лёвушка с его неожиданной ревностью и нелепыми обвинениями, его слова: «Нам надо расстаться», – и захлопнувшаяся за его спиной дверь. Кабинет узи. Я говорю об аборте. Всего этого просто не может быть.

– Шляются неизвестно с кем, а дальше на аборт, – сердито пробубнила врач. – Потом бегают, просят: сделайте что-нибудь, забеременеть не могу! Перед тобой как раз одна такая была, и вчера другая приходила. Годами родить не могут. А потому что головой надо было думать! Тебе зачем этот аборт нужен?

– Я бы хотела оставить… – вырвалось у меня. Я потерла сдавленное спазмом горло. – Но парень… В общем, мы расстались, и я летом собиралась поступать в мед, и с деньгами проблемы…

– Ну так поговори для начала с родителями, бабушками, дедушками, – напористо заговорила врач. – Объясни ситуацию. Можешь поступить и уйти в академ, в конце концов. Будешь получать какое-никакое пособие, подашь на установление отцовства, на алименты. Раз хотела бы оставить, так не складывай лапки и делай что-нибудь. У меня дочка вот так же без детей осталась. Дура, – тихо добавила она. – Боялась молодость испортить.

– Мне надо подумать, – выдохнула я.

– Вот и думай. Я пока тебе направление на анализы выпишу. На инфекции по-любому надо сдать, по беременности это будет дешевле, – врач пошевелила мышкой компьютера. – А то неизвестно, чем будущий папаша мог ещё тебя наградить.

Подумать было о чем. Сердце рвалось на части, душа кричала и выла от боли, но мозг работал на удивление чётко. Я не хочу делать аборт. Я не хочу остаться без детей. Никаких противопоказаний к родам у меня нет. Здоровье позволяет мне рожать, ребёнок будет от любимого человека. Рано, конечно, очень рано. Но всё не так страшно, как показалось сразу после ухода Льва.