– Чтобы я женился? – фыркнул Василий. – Да это просто смешно. Меня никогда бы не удовлетворила только одна женщина.

– А кто сказал, что ты должен ограничивать себя?

Василий бросил на Штефана кислый взгляд:

– У твоей королевы старомодные представления о верности, говорю это на случай, если ты сам еще не заметил. Господи, да если я женюсь, мне придется скрывать это от Тани, иначе она возьмет с меня клятву, чтобы в мою постель допускалась только графиня и никакая другая женщина.

Симон с Лазарем рассмеялись еще до того, как он закончил свою тираду, но Штефану было не до смеха.

– Таня тебе что-нибудь об этом говорила?

– Только то, что мне следовало бы посвятить как можно больше времени поискам настоящей женщины, то есть столько же, сколько я трачу на погоню за недостойными. Уж не знаю почему, но она вбила себе в голову, что я несчастлив. Ты можешь такое вообразить? Да я и помыслить не могу о том, чтобы стать счастливее!

– Она влюбленная женщина, – заметил Лазарь, – а влюбленным женщинам хочется, чтобы все вокруг тоже были влюблены.

– Может, и так, но скорее всего ей накапала моя мамаша, ведь она готова жаловаться любому, кто согласится ее выслушать, – ответил Василий. – Это прямо божеское наказание – быть единственным ребенком, у которого мать к тому же озабочена продолжением рода.

– Скажи спасибо, что у тебя нет царственного отца, который пекся бы о том же, – сухо заметил Штефан.

Все рассмеялись, но в прошлом году, когда Штефана отправили в Америку на поиски своей суженой, им было совсем не до смеха.

Штефан был вне себя от ярости и с ужасом думал о браке. Но, к счастью, внезапная любовь к царственной наследнице поразила его в самое сердце, и, что еще удачнее, княжна тоже полюбила Штефана.

Внезапно Василия осенила счастливая мысль:

– Я придумал! Почему бы тебе, Штефан, не приказать моей матери снова выйти замуж? Тогда бы ей не пришлось думать только о внуках, нашлись бы и другие заботы.

Продолжая улыбаться, Штефан покачал головой:

– Я слишком люблю свою тетку, чтобы приказывать ей делать то, чего ей самой не хочется. Лучше скажи, как это ты оказался тут один? Ведь обычно ваша троица неразлучна.

Наконец улыбнулся и Василий:

– Собственно говоря, я приехал сюда за новой лошадью. Динику прислал парня сказать мне, что у него есть отличный жеребец.

При этих словах Лазарь, такой же страстный любитель породистых лошадей, как и Василий, оживился:

– И ты купил его?

– Он оказался хуже, чем я думал.

– Ну да, – понимающе кивнул Лазарь. – И ты решил вознаградить себя за бесплодную поездку?

– Разумеется. Конечно, я буду только рад, если вы с Симоном составите мне компанию, но к тебе, Штефан, это не относится.

– Да я бы и не принял твоего приглашения, – усмехнулся Штефан.

– И все же не буду рисковать, – заверил его Василий. – Королева снизошла до того, чтобы простить меня, и теперь я на ее стороне.

Штефан насмешливо приподнял бровь:

– А ты уверен? Она по-прежнему называет тебя павлином. Ты это знаешь?

– Да, – самодовольно ответил Василий. – Но теперь она произносит это слово с нежностью и не добавляет эпитета «безмозглый», который так хорошо с ним сочетается.

Штефан хмыкнул. Его жена не отличалась излишней тактичностью, и даже то, что она была королевой Кардинии и почти всегда находилась на людях, не могло обуздать ее острого язычка. Впрочем, двор уже начал привыкать к ее американским манерам и полному отсутствию дипломатических способностей.

Слова Василия напомнили королю, что Таня дожидается его, чтобы выполнить свое обещание.

– Мы забыли о твоей матери.

– Я пытался забыть, – проворчал Василий, и его руки обвили талии двух цыганочек. – Имей сострадание, кузен. Скажи ей, что не сумел меня найти.