– Да отпусти ты меня! – рычу, вырываясь.

Богдан убирает руки и демонстративно поднимает их вверх. Я медленно вначале сажусь, а потом и встаю на ноги. В голове все еще мутно, а во рту сухо. Понятия не имею, почему вообще рухнула в обморок. Видимо, сказалось нервное перенапряжение, скопившееся за напряженный рабочий день.

– Ты в порядке?

– В порядке, – киваю, сглатывая подступивший к горлу ком. – Прошу прощения за вторжение.

Говорить сухим безэмоциональным тоном сложно, но я стараюсь. Даже легкую полуулыбку из себя выдавливаю и устремляюсь к двери, чтобы побыстрее сбежать. Даже хорошо, что меня уволили. Теперь мы с Богданом точно никогда больше не увидимся.

– Лера, погоди, – летит мне в спину, когда до спасительной двери остается каких-то полметра.

– Да?

Знаю, что как только доберусь домой, держать скопившиеся эмоции не получится. Сейчас же мне нужно изобразить равнодушие. К человеку, которого так и не получилось забыть.

– Ты та самая Лера, на которую жаловался Иван?

– Откуда я знаю, – пожимаю плечами. – Имени своего он мне не назвал, а я не запомнила. Да и неважно. До свидания.

– Я не знал, что ты здесь работаешь.

– А я не знала, кто здесь владелец. Мы в расчете.

Прощаться снова и продолжать разговаривать будет глупо, поэтому я просто стою. Хочу отсчитать до трех секунд паузы и тихо развернуться, чтобы уйти.

– Ты можешь работать здесь и дальше. Я скажу Итану, что увольнение отменяется.

– Не стоит, – говорю совершенно серьезно. – Я с утра не хотела выходить на работу, но ты же знаешь, какая я ответственная. Пришла. А тут так все сложилось.

– Пару минут назад ты пришла мне все высказать.

– Была неправа.

– Прекрати. Я не знал, кого увольняю, – нетерпеливо парирует Богдан.

– То есть уволить работника отеля только потому, что тебя попросил друг, нормально? – пораженно спрашиваю я, а затем совсем не думая, добавляю: – Ты сильно изменился.

– Лера, – Богдан потирает переносицу и запускает ладонь в волосы. – Все не так просто, как кажется.

– Я и не настаиваю, – даю заднюю, понимая, что перешла черту. Сказала то, что не должна была.

Умение вовремя прикусить язык – бесценно. К своему стыду, я им никогда не обладала. И сейчас сдержаться тоже не смогла, хотя прекрасно понимаю свою неправоту. Зачем я вообще сказала, что он изменился, даже если это и так? Какая разница? Вряд ли он задумается о том, что поступает не по совести и что-то изменит.

– Я прошу тебя остаться. С Иваном я поговорю.

Я мотаю головой.

– Спасибо, конечно, за предложение, но нет.

– Лера…

– Нет, Богдан. Это окончательное решение. Приятно было тебя увидеть и узнать, что все у тебя хорошо. Прошу меня извинить, мне и правда пора.

Богдан делает ко мне несколько шагов и протягивает руку, будто хочет коснуться. Я резко отшатываюсь, а мой взгляд почему-то съезжает на его палец. Безымянный, на котором должно быть обручальное кольцо, но его там нет.

– Артур вел себя замечательно, – сообщает мне Агата, когда я возвращаюсь домой. – Ел, спал, немного засмотрелся на карусель, что вы повесили на кроватку. Больше не плакал, – сообщает в конце то, что меня больше всего интересует.

Если бы Артур весь день разрывался из-за моего отсутствия, я бы покончила с работой в тот же момент. Впрочем, я итак с ней покончила. Официально меня уволили, а потому с завтрашнего дня я сижу дома и активно ищу работу.

– Завтра в то же время? – уточняет Агата.

– Да.

Что я ей скажу? Что в первый же рабочий день меня уволили? Пусть приходит завтра. Я съезжу к Оле, развеюсь, а по пути поищу вакансии и запишусь на несколько собеседований. Теперь я не так решительно настроена устраиваться только в гостиницу. Я готова работать где угодно, лишь бы содержать себя и Артура. Хотя нет… туда, где была сегодня я точно не вернусь.