– Она не должна нарушать субординацию. Ей не позволительны нежности с ребенком. Объятия, поцелуи, нежность. Если ты об этом.

– Да, об этом. Он мальчик, но ему все равно нужна материнская любовь и ласка. Я знаю, что Лика погибла, но…

– Умерла от передоза, – ошарашивает Богдан признанием.

– В смысле? – переспрашиваю я. – Она ведь лечилась.

– Она притворялась. Потом вернулась снова.

Я не знаю, что сказать. Выражать сочувствие сейчас, когда это произошло давно, нелепо, а просто промолчать некрасиво.

– Мне очень жаль.

– И мне… Лера… – Богдан смотрит на меня как-то странно, а затем задает не менее странный вопрос: – У тебя с Майком серьезно?

– У тебя с Майком серьезно?

– Думаю, тебя это не касается, – стараюсь ответить холодно. – Считаю, разговор пора закончить. Я сказала свое мнение о няне, как ты и просил.

– Лера… – Богдан пытается схватить меня за руку, когда я встаю, но я тут же одергиваю ладонь.

– Не надо… пожалуйста, не трогай меня.

Я чувствую ударную волну волнения, исходящую от него. Ежусь под его пристальным взглядом и хочу сбежать.

– Я могу вернуться на свое рабочее место?

– Ты можешь быть свободна. Иди домой. Твоя смена послезавтра.

– Но ведь… Слушай, я безумно была рада видеть Рому, но теперь я бы предпочла поработать. Меньше смен – меньше денег.

– Я заплачу тебе за сегодняшний день. Переведу деньги на счет за потраченное время.

– Я провела время с Ромой, потому что хотела! Я не возьму за это денег.

– Я все же с тобой рассчитаюсь.

– Какой же ты…

Я не договариваю, потому что обида застилает глаза слезами. Разворачиваюсь к двери и по пути бормочу себе под нос:

– Придурок.

Расстояние до двери кажется мне огромным, но я уверенно преодолеваю его и хватаюсь за ручку. Впрочем, открыть дверь не успеваю. На мою руку ложится его шероховатая ладонь. Богдан разворачивает меня к себе, упирает спиной в холодную дверь. Теперь мы стоим вплотную друг к другу. Моя грудь в тонком тканевом лифчике касается его рубашки, а его колено упирается мне во внутреннюю часть бедра.

Отойти мне некуда, потому что Богдан плотно зажал мое тело между собой и дверью. Я даже вдохнуть полной грудью не могу, ведь тогда придется соприкоснуться с ним еще сильнее.

Мои слезы, что навернулись на глаза, никуда не делись. Они все еще размывают взгляд и норовят скатиться по щекам. Сама не знаю, как до сих пор держусь.

– Лера, просто ответь мне, – тихо просит Богдан, задевая щетиной мои волосы.

Как оказывается, тот момент в моей прихожей был не случайностью, не моментом. То была моя прямая реакция на него. Сильная, скручивающая внутренности и страстная. Сейчас я наэлектризована его близостью до предела. Хочется одновременно влепить ему пощечину, расплакаться, а потом с силой притянуть к себе за белоснежный воротник и поцеловать его губы. Вспомнить их вкус и мягкость, его напор, вспомнить все, что было и подарить себе иллюзию, что между нами все еще что-то есть.

– Какая тебе разница? – говорю сильно осипшим голосом. – Как разница?

Я оголенный нерв рядом с ним. Учащенное дыхание, быстрое сердцебиение и слезы, застилающие глаза, выдают меня с потрохами. Я все еще люблю его, хочу, мое тело настроено на него. Мы давно не были вместе, но мои чувства не прошли.

Да и его, судя по тому, что он стоит рядом и требует ответа, тоже.

– Какая разница, Богдан? – снова повторяю, на этот раз ощущая, как слезы скатываются по щекам.

Да и какая теперь разница? Все уже неважно.

– Не могу тебя отпустить, – говорит Богдан, стирая слезы со щек большими пальцами.

Потом он меня целует. Накрывает мои губы своими так, что у меня не остается ни единого шанса скрыть свои чувства к нему.