Резинки чулок слегка сползли, и я просто стянула их, и опустила платье как можно ниже, прикрывая живот и бедра, перепачканные следами спермы этого ублюдка.

Ноги налились ватной слабостью из-за того, что я пыталась бороться с Никитой, но не удалось, и теперь мышцы протестовали, когда я, поднявшись с кровати, прошла к двери, стремясь поскорее покинуть спальню.

– Марина.

Не хотелось оборачиваться. Хотелось просочиться сквозь стену и скрыться от этого человека, но я понимала, что он все равно получит то, что захочет. Поэтому замерла, обхватив себя руками.

– Сейчас Ника сделает тест. Если окажется, что она беременна, я возьму слова назад и извинюсь перед тобой.

Извинится… Как мило.

– Засунь свои извинения себе в зад.

Такой ровный и безэмоциональнй голос. Сама себе завидую.

– Если же она лгала… – Никита подошел ближе. Шагов я не слышала, звук утопал в ворсистом ковре. Ощутила его приближение мурашками по коже. И едва уловимым ароматом мужчины. Ублюдочная мразь. – Ты ответишь за её слова.

А по-твоему что, я не достаточно унижена сейчас?

Дернула ручку и буквально провалилась в коридор. Яркий свет резанул по глазам, и я тут же скрылась за дверью ванной.

Запах роз напомнил, что я так и не купила вазу. Вышвырнула цветы из ванны, бросив их на кафель.

Нужно будет выбросить. Как можно скорее.

По коже бедер стекала сперма Никиты, и я, рывком сдернув платье, встала под душ. Воду как можно горячее, почти кипяток, лишь бы смыть с себя следы этого человека. Макияж потек, и теперь щипало глаза, но я не замечала этого. Душу разрывали рыдания, и я закусила запястье и сползла под обжигающие струи, позволяя себе на минуту отдаться горькой обиде и раздирающей сердце боли.

Идиотка! Поверила лжецу. И что хуже, влюбилась в того, кем он никогда не был.

Руки до боли оттирали кожу, до жжения, до красноты, буквально сдирая воспоминания с тела. Жаль, нельзя так же очистить душу, в которую только что наплевал Никита.

Выключив воду, вытерлась полотенцем. Движения резкие, сквозь утихшую дрожь, хотя все еще дерганые. Макияжа уже не было, глаза покраснели и опухли, не говоря уже про раскусаные губы и отмеченную засосами шею и грудь.

Вышла, кутаясь в полотенце, наивно мечтая, чтобы в квартире никого не было.

Тишина в первые минуты подарила ложную надежду, но, войдя в кухню, замерла, глядя, как моя беременная сестра наяривает водку из горла запотевшей бутылки.

– Ну что, поздравляю! – пьяный взгляд издевательски прошелся по моему телу, и Ника плюнула мне под ноги, злобно шипя. – Отбила отца моего ребенка. Живи теперь с этим.

Бутылка полетела в стену, но не разбилась, лишь отскочила и со звоном рухнула на кафель. Крепкая, зараза.

Входная дверь скрипнула, и воздух в квартире сгустился. Ника выпрямилась на подоконнике, и перевела взгляд за мою спину.

А я уставила невидящий в пространство перед собой, с щемящей обреченностью понимая, что снова дрожу.

– Иди, делай тест.

Сердце сбилось с ритма, и в горле пересохло. Попыталась скрыть мурашки на плечах… Глупо с моей стороны.

Никита прошел на кухню, задев меня плечом. Ледяная ткань кожаны скользнула по коже, и на стол упал пакет из аптеки.

– Я не буду, пока ты не скажешь, что у тебя с моей сестрой! – Ника храбрилась, но выглядела жалко. Пьяные глаза, всклокоченные волосы, потекшая тушь. – Ты что, трахал ее за моей спиной?

Дыхание перехватило, когда заметила, как плечи Никиты под кожаной курткой напряглись. Перевела взгляд на сестру, и сердце защемило от обиды – такая ненависть была в ее глазах.

Ника соскочила с подоконника и подошла к брюнету, покачивая бедрами.