– Обещайте мне, что дадите возможность поговорить с продавцом. У меня в этом деле появился личный интерес.

– Интересно дома на диване лежать, – буркнул Дреич, давая понять, что я зарвалась.

– Ничего не могу обещать. И мой вам совет – успокойтесь. Мы как-нибудь сами.

Честно говоря, я никому не собиралась мстить, просто очень хотелось знать, откуда у мальчишки золотой будда. Я ведь тоже вроде как на работе.

Я молча протянула ему одну фотографию, затем отдала все остальные.

Ежов не скрывал удовлетворения:

– Завтра вас скорее всего выпишут. Старайтесь вести спокойный образ жизни.

Представители власти одновременно поднялись.

Дреич снова отпустил очередную реплику:

– Здоровье укреплять лучше всего за столом.

Глядя на него, можно было подумать, что в квартире, где он живет, как минимум четыре кухни. Иначе, с чего он такой огромный?

Я ковыляла из туалета обратно на койку, когда увидела очередных посетителей.

В накинутом на плечи белоснежном халате мне навстречу шел Сыч.

С ним за ручку, словно маленькая девочка, шествовала грациозная дева, держа в руках букет роз. Сам уважаемый посетитель нес огромный прозрачный пакет с апельсинами.

Удивляться тут было нечему. Александр Иванович зашел поинтересоваться, кто же это убрал служащего его фирмы.

Я дежурно заулыбалась. Чмокнула начавшего седеть мужчину в щечку. Он, в свою очередь, играючи потрепал меня за задницу, после чего мы вошли в палату.

Альма, так звали красавицу с черными как смоль волосами, поставила цветы в графин и брезгливо опустилась на тот самый стул, который не так давно насиловал Антон Дреич.

Сыч соответственно занял место полковника.

Стройный мужчина, около сорока. Слегка заплывшее от частых выпивок лицо со следами оспы. Маленькие серенькие глазки. Аккуратная стрижка десятилетнего мальчика. Резкий запах отвратительного одеколона, забивающий ноздри.

– Как здоровье?

Начался обмен дежурными фразами, который занял примерно минут десять, после чего перешли к делу.

– Ты работаешь сейчас на кого-нибудь?

Врать как-то язык не поворачивался. Он может и припомнить.

– Есть занятие.

– Имя мне скажи, пожалуйста, – на полтона ниже потребовал Александр Иванович, разворачивая жвачку и бросая обертку на пол.

– Хальзов.

– Ба! И что старому пердуну понадобилось?

– У него книги украли, вот он меня и нанял.

– Дорогие книжки, наверное.

– Да, дорогие.

– Ты, Татьяна, не тухни. Я к тебе, понимаешь ли, со всей душой, вот фруктов принес, а ты так вяло разговариваешь. Узнала кого-нибудь из тех, кто вас сделал, а?

– Нет. Мне постоянно слепили глаза электрошокером.

– Как интересно. А что ты делала в машине Витюшки?

– Мы с ним в ресторан завтракать поехали.

– В какой?

– Я не знаю, он сказал, что это сюрприз.

Сыч подпер щеку ладонью и уставился в окно. Очнувшись, он поинтересовался:

– Знаешь, в кого вы врезались? Конечно, не знаешь. Менты, которые ушли полчаса назад, тебе тоже наверняка ничего не сказали.

– Нет, не сказали, – подтвердила я. – Только не мы врезались, а в нас.

– Не важно.

– Как угодно, – возражать было бессмысленно.

– Семен Игоревич Будников, по кличке Фома.

– Ругался он здорово.

– Да, материться он мастер. Магазины у него. Пара заводиков. Спирт Фома гонит. Главное, что номер белой «шестерки» он запомнил, но машина краденой оказалась. Менты это уже знают. А я уж от них.

– К чему ты мне это все рассказываешь?

– К тому, что профи его убрали, и я не знаю почему. Значит, он за моей спиной чем-то занимался.

Несмотря на то, что человека в живых уже не было, Сыч горел желанием узнать, большой ли куш хотел сорвать без его ведома покойный.

– Ты давно с ним кувыркаешься?