Леня понуро потупился.

– Да не расстраивайся ты, – Островецкий дружески потрепал парня за плечо. – На твой век этого дерьма еще хватит – черпаком не перехлебаешь.

Ояр подмигнул Лёне: внимай, мол, начальству.

– Ну, что еще скажете хренового? – обратился Олег к присутствующим. – Улдис, давай с тебя начнем.

Ровесник Островецкого судмедэксперт Улдис Боярс задумчиво потеребил густую рыжеватую бороду.

– Значит так, убийство было совершено между двенадцатью и двумя часами ночи, – Боярс говорил с тяжелым латышским акцентом, но правильно, грамотно формулируя предложения. Сказывался многолетний опыт составления заключений судмедэкспертиз.

– Удар был нанесен точно в сердце колющим предметом, предположительно ножом или кинжалом шириной около трех сантиметров. Думаю, что смерть наступила мгновенно. Более конкретно – после вскрытия.

– Что по ножу? Нашли?

– Нет, – откликнулся Долгоногов. – Прошлись по спирали метров пятьдесят, но ничего не нашли.

– Та-ак… Передашь Шестакову, чтобы попросил у танкистов взвод солдат и организовал сплошное прочесывание прилегающей местности. Ответственным пусть назначит кого-либо из участковых.

– Саныч, что у тебя? – Олег перевел взгляд на криминалиста.

Старший эксперт-криминалист подполковник милиции Юрий Александрович Косенков был одним из лучших в республике специалистов. Нередко его приглашали для проведения экспертиз и семинаров в другие районы, с его мнением считались даже в ЭКО МВД3. Собственно, и подполковника-то он, находясь на майорской должности, получил в виде исключения, как признание его служебных заслуг. Худощавый, сутуловатый сорокапятилетний Юрий Александрович невольно симпатизировал атлетам Ояру и Олегу, чем Островецкий частенько беспардонно пользовался, упрашивая Саныча сделать экспертизу по своим делам вне очереди.

– Олежа, – Косенков смотрел на Островецкого снизу вверх, – во-первых, уже два раза прибегали из порта: им надо пропустить состав под погрузку – судно простаивает.

– Перебьются, не каждый день на их путях людей убивают. А что – во-вторых?

– Судя по порезу ткани на кителе, удар ножом был нанесен с доворотом.

– А ты что – этого не видел? – Олег нехорошо посмотрел на Боярса.

– А я неживую ткань не исследую, мое дело – живая ткань, – бесстрастно парировал Улдис.

– Живая ли? – съехидничал Олег.

– Я же сказал, что все подробности – после вскрытия. Островецкий, я поеду к себе. Здесь мне уже нечего делать, а в морге работа стоит…

Все дружно прыснули. Улдис насупился, поняв, что сморозил чепуху и теперь его высказывание в анекдотическом виде будет гулять по отделу.

– Ладно, – примирительно улыбнулся Олег. – Возьми Козуба – он тебя довезет. И передай ему, чтобы возвращался сюда. Не приведи Господь, он поедет в отдел сменяться – я ему тогда ноги выдерну!

– Олег, а почему ты не спрашиваешь про собачку?

– Ояр, если бы собака что-то нашла, ты бы уже давно сказал, так? Значит, не нашла…

– И да, и нет. Собакевич с собакой уже прибыли. Костя же живет неподалеку…

Олег улыбнулся невольному каламбуру. Инспектор-кинолог по странному стечению обстоятельств действительно носил фамилию Собакевич. Своих питомцев он любил самозабвенно. Семь раз с очередным «подопечным» выигрывал первенство МВД СССР по служебному собаководству. Передвигался на закрепленном служебном мотоцикле с коляской. В коляске всегда сидел огромный пес. На первый взгляд, все это выглядело довольно комично, но хулиганствующим подросткам, пьяницам и прочим нарушителям общественного порядка было не до смеха, когда Костя с «пассажиром» подруливал к ним.

– Так вот, собака взяла след до жилого массива, там замешкалась, а вот по обратному следу привела…