– Я читала, что пляжи там – сплошные камни, – сказала Оля.

– И виноград у них тоже зелёный, – добавил я.

Так мы вычеркнули и Хорватию.

Дальше по списку шла Прага. Не морской город, понятно, да и не тёплый совсем, но зато красивый. Красота нам тоже значение имела, и ради неё мы готовы были на жертвы. Посмотрели что там предлагалось, сравнили одно с другим-третьим, даже агентше какой-то позвонили, чтобы она нам вариант подыскала. Агентша попросила пару дней и сказала, что свяжется.

Я после этого разговора на радостях пошёл в книжный магазин и купил там самоучитель чешского языка. По пути обратно слово полезное узнал – «забиячка». Это когда свинью на Рождество режут. Прямо как у нас. Пригодится, думаю, чтобы показать, что мы с чехами вроде как одной крови. Но когда я вернулся домой, Оля сказала, что, оказывается, в Чехии дождливое лето.

– Хорошо, – сказал я. – Не надо будет привыкать к незнакомой погоде.

– А ещё, – добавила она, – чехи не очень чистоплотные.

Я не поверил своим ушам.

– Что за бред?! Ты где это взяла?

– Прочитала в одном блоге. Женщина какая-то. Живёт там.

– У меня из подмышек тоже запах бывает, так что?

– У тебя только после физкультуры, а у них всегда.

Я не знал, что на это возразить. Спорить с Олей ещё про гигиену мне не хотелось. Мы решили, что подождём звонка от агентши, а там посмотрим. Но агентша так и не позвонила. Для очистки совести я написал ей письмо, но и оно осталось без ответа. Так отпала и Прага.

За Чехией мы решили проверить Болгарию. Море там знакомое. Названия Варна, Бургас, Слънчев бряг тоже без перевода понятны. Вино, может, попроще, но зато и цены без выкрутасов. С жильём, надо думать, та же картина. Да и сами болгары – пусть уже не те братья, что раньше были, но кириллица-то в алфавите у них осталась. Поэтому им от нас никуда не деться, чего бы они там себе не выдумывали. Ну и наоборот тоже.

Но София Олю оставила равнодушной. Бывает так, что увидишь город по телеку или на открытке, и он тебе чуть ли не сниться начинает. С Софией так не получилось. Вроде и красот немало, но ни одна из них Олю не тронула. Она тогда на побережье переключилась. Думала, что ладно, пусть уже курорт, но может не такой людный, как у нас. И оказалось, да, не такой – хуже. Первая линия от моря, вторая линия, третья. Всё разлинованное, всё в клеточку. Всё белое, всё прямоугольное. Не берег солнца, а больничный городок какой-то. Тоска.

– Что там у нас дальше? – спросил я.

Дальше была Варшава. В наш список она попала от безысходности.

– Ты же на одну половину поляк, – сказала Оля. – Может давай к ним?

– А это тут причём? – не понял я.

– Вдруг они своим дают скидку…

– На что?

– Не знаю… На вид на жительство.

– А зачем нам их скидка?

Оля промолчала. Я уже видел, что от этих скачек по Европе у неё началось раздражение, и плохо работала голова.

– По климату Польша, как Белоруссия, – сказал я. – И море там Балтийское. Какой смысл?

Смысла не было. Оля это и сама знала. Но ей всё равно надо было найти город своего счастья.

– Может в Одессу поедем? – предложил я.

– Почему в Одессу? – спросила Оля.

– Потому что по второй половине я украинец. И в Одессе мы с тобой были. Там всё более-менее понятно.

Разговор этот происходил у нас в комнате. Оля сидела в кресле за своим рабочим столом, а я на полу за её спиной. Минут за пять до этого я закончил заниматься физкультурой и, сняв кеды, навешивал блины на гантельные грифы, чтобы они были готовы на следующее занятие.

– У нас вино есть? – спросила Оля.

– Венгерское, – ответил я. – То, что мы на речке пили. Я две бутылки сдуру купил.