– Тише, не бойся. Ничего плохого с тобою не будет, – проговорила она, гладя котенка по голове. Тот хотел вырваться, но что-то сковывало все его движения и даже звуки о помощи…

Девушка заправила прядь за заостренное ухо, обнажив медную сережку с прозрачным и бесцветным круглым камнем. Ее пальцы лишь слегка задели камушек, как тот выпал из крепления в ладонь. Она погладила его подушечками пальцев, любовно улыбаясь, и поднесла к маленькой черной переносице котенка.

Малыш вмиг потерял единственную способность – вертеть головой и глазами. Но, в отличие от братьев, в его взгляде еще остался разум и понимание происходящего.

От страха у котенка сильно расширились зрачки, но сейчас, судя по всему, опять против его воли, они начали сужаться. Все больше и больше становилось в них ультрамаринового цвета, все меньше и меньше отверстие зрачка. И вот от чёрных точек не осталась совсем ничего.

Лапки и тельце малыша обмякли – он потерял сознание, но глаза как и прежде остались открытыми. Из них стал выходить густой, плотный туман ультрамаринового цвета. Камень в руках девушки стал жадно его поглощать, заполняя им свою пустоту. Когда этот сосуд наполнился полностью, глазки котенка закрылись. А девушка стала довольно рассматривать камень. Теперь он не просто сказочного ультрамаринового цвета, но и полностью повторяет рисунок радужной оболочки глаз животного.

Девушка улыбнулась, и пошла вглубь леса с обмякшим телом котенка на руках.

Первый этаж семиэтажного старинного дома. Просторная квадратная кухня с высокими потолками. Через два огромных окна без занавесок поступает так много света, что даже ночью, когда встаешь попить воды, не споткнешься о старый неровный деревянный настил на полу и не ударишься об угол печи, что стоит посреди комнаты, занимая добрую ее половину. О, что это за чудесная печь! Такие были еще в начале 20 века, приводимые в действие дровами и углями! А таких размеров как у Фетинии, она могла быть только на кухне у знатных особ. На них каждый день готовили разные вкусности, которые мы едим только по праздникам или в ресторанах и недешевых кафе.

У Фетинии, как и у наших предков, на плите всегда шкварчит по меньшей мере три котелка. Да-да, как и в былые времена – глиняные и оловянные котелки. Просто другая современная посуда непригодна для приготовления зелий – от волшебных жидкостей они быстро ржавеют, чернеют, дырявятся, а то и вовсе взрываются. Помимо печи на кухне стоит: длинный стол вдоль стены, три старинных кухонных комода, две столешницы и еще один стол вдоль другой стены; шкаф между окнами и полки, полки, полки. Точнее цельные доски вдоль всех стен, от пола до потолка. А на них висят и лежат: сухие и свежие травы и веточки, стоят банки и баночки, пузырьки и флакончики, наполненные жидкостями, какими-то измельченными сухими листочками и цветочками. Некоторые из них вовсе наполнены дымом и разноцветным туманом. В шкафах же преимущественно стоит пустая посуда, на столах – то, что недавно приготовлено или только еще приготавливается.

Напевая песню, Фетиния хлопочет на кухне. Эта женщина, как и большинство бабушек, низенького роста, а седые ее волосы собраны в пучок на самой макушке. Фета немного пухловата, но это лишь подчеркивает ее добродушие. Над мягкими щеками волшебницы красуются два круглых глаза. Несмотря на морщинки на овальном лице, они блестят озорными огоньками, словно ей семнадцать лет. Серый цвет радужной оболочки разбавляют блеклые зеленые прожилки. Наверное, в молодости у нее были красивые зеленые глаза, но под тягостью прожитых лет они выцвели.