Ведь в словах может быть, разукрашена правдою, ложь.
Только чувство любви… присмотрись, – оно лгать не умеет,
Но и в чувствах любви… красоты никогда не найдешь. —
Оно может кричать, захлебнуться неистовым стоном,
Оно может молчать, не найдя оправдательных слов,
Объяснить свою суть, колокольным, пронзительным звоном,
И войти в череду очень ярких неистовых снов.
Потому про любовь обмануть мне удастся едва ли,
Она здесь и сейчас, нашей жизнью живет наяву,
Только хочется мне, чтоб меня, хоть чуть-чуть, ревновали,
Чтобы чувствовал я, что еще в этом мире живу.
А сейчас я с тобой, застолбил у тебя свои вехи,
Не ревнуй, не питай подозрительно-жгучего зла,
Я пришел навсегда, не для мелкой ничтожной потехи,
Ты меня ото всех… ты меня… наконец… увела!
10. 06. 2012 г. г. Чернигов
БИЛЕТ
Шла последняя ночь… И медовую сладость свидания
Оборвал как струну синеглазый, холодный рассвет,
Много дней и ночей будут нас разделять расстояния,
Потому, что уже был заранее куплен билет.
Сдать бы этот билет, и вернуться к любимой в объятия! —
Бог дает только раз. – Всё потом безвозвратно уйдёт,
Только кто-то сказал… и повисло оно как проклятие,
Что билеты сдавать – то какой-то процент пропадёт.
И на этот билет закрутились колёса вагонные,
Возмущённая кровь билась раненой птицей в виски —
Ей совсем невдомек, почему расстаются влюблённые.
Только рельсы стучат: «Дураки… дураки… дураки…».
Там вдали – горизонт, позади – из Эдема изгнание,
В чужеродной волне бьются толпы людей вороньём,
Но таит этот гул для меня гробовое молчание,
Леденит мою плоть, мою душу холодным огнём.
Как же это прожить, утолить этот ноющий голод?
Неужели и есть тот вердикт – мой безжалостный рок?!
Стал пустым для меня миллионный ликующий город —
Среди тысячи лиц, как щепа я сейчас одинок…
02. 02. 2013 г. Поезд Чернигов – Москва
ЭХ, ТЫ ЮНОСТЬ МОЯ…
Космы мокрые серью пенятся,
День в туман улетел и погас…
И луна – заточённая пленница,
Не резвится, не жмурит глаз.
Мелкий дождь, прозрачными блёстками,
Пляшет в лужах, глухо стуча,
Ветер осени, крыльями хлёсткими,
Залохматился в полах плаща.
Рука грустно с рукой прощается,
Силясь, жадно, мгновения длить,
Этим днём мой дневник начинается,
Первый бисер кристаллит нить.
Ну а ты? – Что в своём запишешь,
Разукрасив, сатирою, слог? —
«Вот и новый безумец ст’ишит,
Оболванясь у чудных ног»!
Что ж пиши! Я сегодня не струшу.
О пощаде тебя не молю —
Я ещё не продал свою душу,
Я ещё не сказал: «Люблю».
12. 12. 2010 г. г. Шахты
АГЕРОНА
Я тобой наверно очарован,
Потому, что грежу наяву,
И не бранным, а хорошим словом,
Я тебя колдуньей назову.
Прикоснулся твой крылатый гений,
И из недр нетронутых глубин,
Вдохнул искры в яркие творенья, —
А они сияют как рубин.
И ты песней высекаешь пламя,
И из всех знакомых нам имен,
Твоё имя вносится как знамя,
Из седых, но памятных времён.
У Христа с истерзанного лика,
Когда гнал Пилат на эшафот,
Не стыдясь, подолом, Вероника,
Вытирала мученику пот.
Но сказал Христос: «Не хмурить брови —
Так навеки Богом решено»!
Потому что капля Его крови,
Превратилась в красное вино.
И вином тем сладким напоённый,
Пелену сорвал со своих глаз,
И читать пытаюсь, непрочтённый,
И ещё неписаный рассказ.
В том рассказе, знаю, хватит места,
Чтобы Бог интригу завязал.
Чтоб сказал, что ты моя невеста,
И, чтоб я – «Люблю тебя!» – сказал.
Но, что это!? – Дьявол! … как я смею?! —
Распахнул над пропастью крыло! —
Потому что… от тебя пьянею,
Потому… так сильно занесло!
Но, то бег за северным туманом,
Но, то в дым непознанная страсть,
Потому, что я родился рано,
Ну а ты… так поздно родилась.
И в пьянящем запахе сирени,
В соловьиных рощах при Луне,
Трепетные груди и колени,