– Учёба ещё не показатель. И разве нет предмета, в котором ты разбираешься, который нравится?

– Есть. Я химию хорошо понимаю и биологию люблю.

– Ничего себе! Когда я учился, я это терпеть не мог.

– А мне к несчастью даётся.

– Не понял. Почему к несчастью?

– Потому что мама решила сделать из меня врача. Она сама стоматолог, и тут надо же, такая радость, дочка может продолжить дело! Хотя дела-то и нет, она всегда хотела иметь собственный кабинет, но средства не позволяют и она работает медсестрой.

– А почему тебе не хочется быть врачом?

– Скучно. Опять рутина. Опять изо дня в день одно и то же. Вот в фильмах одни герои влюбляются, другие спасают мир, третьи грабят банки, у них у всех что-то случается, а в простой, реальной жизни совершенно нет событий!

– Но ведь кино это вымысел.

– Знаю. Я прекрасно понимаю, что в жизни всего этого быть не может, вот и хочу переживать всё на экране.

– Это же ненастоящая жизнь.

– Зато это сотни жизней в одной! Это совершенно другой мир, который люди создают собственными руками. Но он, видимо, не для меня.

– Просто у тебя полоса неудач. Она пройдёт и всё наладиться.

– Кто бы говорил! Я не одна там стояла. И как это нам так замечательно не везёт? Даже с моста не удалось спрыгнуть! – и она засмеялась.

– А вдруг это первое везение?

– Хорошо бы. Я вообще очень рада, что встретила тебя.

– Я тоже рад. Жаль, если бы этой встречи не случилось.

– Да, жаль. Вот уже темнеет, завтра будет новый день, и он мог бы быть без нас. Ну что ж, похоже, мне пора. Знаешь, спасибо тебе большое! Удачи.

– Тебе тоже. Проводить?

– Нет, не беспокойся. Я живу рядом.

– Пока.

– Пока, – Мел поднялась со скамейки и не спеша пошла по направлению к Бруклину.

– Мелисса! – вдруг окликнул её Оскар.

– Да? – она обернулась и увидела его, стоящего лицом к ней и неуверенно разводящего руками. Он и выглядел как-то нелепо, и совершенно неловко быстро пошёл ей навстречу, ошибочно двигаясь по полосе, по которой полагалось идти в другую сторону, и поэтому его постоянно теснили встречные прохожие.

– Мел, может, встретимся ещё?

– Хорошо. А где?

– Где? Да хоть здесь. Давай завтра здесь встретимся.

– Давай. В пять будет удобно?

– Конечно, удобно, у меня ведь теперь нет работы. До встречи!

– До завтра.

Следующий день выдался более холодным и пасмурным. Оскар сидел на той же самой скамейке, держа в руке весёлую и бесконечно глупую оранжевую циннию. Он смотрел на этот одинокий цветок и никак не мог для себя понять, ждёт ли он встречи или страшиться? Она слишком молода, хорошо, если ей восемнадцать, а он пригласил её на свидание! Что ему нужно? Тешить себя мыслью, что он пока ещё не стареет и интересен молодым девушкам? Они встретились при таких обстоятельствах, что она заранее к нему расположена, и он этим пользуется. Имеет ли он на это право? Зачем ему это? Мел ему понравилась? Да, она симпатичная, но она же ещё ребёнок! Но стоит признаться, ничего детского он в ней не видел. Вот и она… Женственная фигура, ровные ноги, тёмные узкие классические джинсы, чёрные ботинки на шпильке, серый вязаный жакет до колен, длинные волосы заколоты кверху. С этого расстояния она больше похожа на успешную тридцатилетнюю женщину, чем на тинэйджера. Он рассматривал её и понимал: она отличается от своих ровесников, она действительно старше! Слово «молодёжь» к ней не подходит, она не из тех девиц, которые и в пир и в мир носят одни и те же потёртые джинсы, маечки с дурацкими принтами и стоптанные кроссовки. Через пару лет эти приметы возраста исчезнут, потому что хозяйки этих образов повзрослеют, а Мел или уже повзрослела, или устроена как-то иначе. Но имеет ли он право этим пользоваться?