Нас пропускают внутрь. Это кабинет. Большой и дорого обставленный. Я прячусь за Леной, есть в энергетике этого места что-то нехорошее. За столом сидит мужчина лет тридцати пяти, Рокки лежит на диване, прикладывает к лицу лед. Еще один мужчина сидит в кресле, ноги закинуты на журнальный столик, он не отрывается от монитора компьютера, даже взгляд на нас не поднял.

— Что так долго? — грубый голос владельца этого царства резанул слух.

— Не пройти было. Извини, Антон, — нервничает она. Старается угодить, загладить вину, которой за ней нет. Куда делась другая Лена? Она забирает у меня поднос, расставляет перед этим Антоном тарелки, возвращает мне пустой. Я бы ушла, но Лена не торопится. Обихаживает хозяина, откуда-то несет стаканы…

Рокки убирает лед с лица. Один глаз заплыл, но это не мешает ему нагло меня разглядывать. Я красивая. И это приносит массу проблем в мою непростую жизнь. По возможности я предпочитаю быть незаметной. Не всегда получается.

— Это кто? — заинтересованно. Видимо, усталость, ноль косметики на лице и пучок на голове не до конца портят мой вид.

— Официантка, — медленно и как-то растерянно тянет Лена.

— Оставь ее мне…

- Это кто? – заинтересованно. Видимо, уставший вид, ноль косметики на лице и пучок на голове не до конца портят мой вид.

- Официантка, - медленно и как-то растеряно тянет Лена.

- Оставь ее мне…

4. Глава 4

Раяна

Звенит в воздухе неприятностями…

Делая шаг назад, осматриваюсь. Можно отсюда сбежать? Вот о чем вопил эти дни мой инстинкт самосохранения. В таких местах никогда нельзя расслабляться. На карте Москвы есть дофига красных зон, «Подземелье» — одна из них. Такие места лучше обходить.

Отступать нельзя, нельзя ставить себя в позицию жертвы. Но когда на тебя двигается машина-убийца, обтянутая человеческой кожей, ты забываешь обо всем, чему научила улица.

«Оставь ее мне…» — будто вещь у друга решил одолжить! Как быстро меняются наши приоритеты, когда мы чувствуем угрозу. Несколько минут назад я жалела урода, наблюдая за его бездыханным телом на ринге. А теперь жалею, что он очухался. Звериные инстинкты живут в каждом из нас, просто определяются и проявляются по-разному.

Ловлю на себе вопросительный взгляд Лены.

«А не прифигела ли ты?» — всем своим видом даю понять, еще и головой мотаю.

— Мне пар спустить, бабками не обижу, — замечая мою реакцию, Рокки решил поуговаривать.

— Нет, — твердо, несмотря на парализующий страх.

— Антон, — оборачиваясь к владельцу кабинета. — Хочу эту девочку… — кивнув на меня, будто непонятно, о ком речь. Я не совсем понимаю, кто тут хозяин. Рокки ведет себя нагло и развязно.

— Ну и что ты выкаблучиваешься? — обращается ко мне, поднося стакан с янтарной жидкостью к губам. Мне не нравится его ухмылка, мерзкая такая, заставляет кожу покрыться холодным потом. Он развлекается. Понимает, что обладает силой и властью, ему ведь ничего не будет, если позволит Рокки меня изнасиловать.

— Я не проститутка, — прячу гонор, возмущение, страх. Спокойный ровный голос дается тяжело. Осознание того, что теперь я нахожусь в клетке, бьет по натянутым нервам. Противников у меня двое, они опытнее и на своей территории, у меня нет ни единого шанса выбраться отсюда целой и невредимой.

— А мы и не говорим, что ты шлюха, — продолжая ухмыляться, его взгляд давит, размазывает по полу. — Но мужика придется уважить, девочка, — противно тянет последнее слово. Отказываюсь, мотая головой. Ему не нравится, голос становится жестким и злым, пропадает ухмылка с лица: — У нас тут существует правило: чемпион может выбрать любую девочку в зале, — пытается продавить. На улицах действуют такие же законы. Не верю я в это правило, чувствую, что он его только что выдумал, чтобы меня дожать. Чтобы сама пошла с Рокки, но я этого делать не собираюсь.