— Ника, будешь кофе? — ставлю стаканчик рядом с ней. Кладу руку на спину, медленно поглаживая. Вижу, как она утирает слезы.

— Спасибо, — пытаясь улыбнуться, убирает мешающиеся локоны за уши.

— Что он тебе сказал? — я догадываюсь, что Ян чем-то шантажирует Нику, но она не спешит открыться, а я давно поняла, что не стоит лезть туда, куда тебя не приглашают.

— Он хочет, чтобы поехала с ним на гонки, — дуя на кофе, делает глоток.

— А что не так с гонками? — не совсем понимаю, зачем из-за этого плакать.

— Яна, это не простые гонки, — грустно улыбается. — И мой сводный брат не собирается наблюдать за ними с трибун. Он хочет выиграть гонку, а я, как талисман, обязана сидеть рядом с ним, — сглатывает, в глазах опять блестят слезы. — Я ужасно боюсь скорости. Я с ним просто садиться в машину боюсь, он водит как ненормальный. Удивляюсь, как он до сих пор живой с таким увлечением.

Стараюсь не показывать, а у самой мороз по коже. Я не люблю игры со смертью. Не понимаю тех, кто не умеет ценить жизнь. Бесятся с жиру, потому что у них нет проблем! Скучно живется тем, у кого все есть. Они себе эти проблемы сами создают, из пальца буквально высасывают.

— Хочешь, я с тобой поеду? — чем я смогу помочь или поддержать, пока не знаю, но в таком состоянии ее лучше не оставлять одну. Может, удастся достучаться до ее брата-тирана? Должна хотя бы попробовать защитить Нику, мы ведь подруги. А она до смерти напугана.

— Ты действительно поедешь со мной? — взволнованно спрашивает, забыв подуть на кофе, делает глоток и обжигает рот.

— Конечно, — не испытывая и доли уверенности. Я сама до ужаса боюсь скорости, как и многого другого, но оставить ее наедине с придурочным братом не могу.

— Спасибо, — кидается меня обнимать, чуть не выплеснув остатки кофе мне на платье.

— Маликова, ты искала подработку? — возле нас остановилась однокурсница. Пришлось задирать голову, Алиска очень высокая.

— Искала, — медленно тяну, пытаясь понять, в чем подвох.

Алиса работает в мужском бутике, куда ее взяли благодаря протекции. Она мне говорила, что устроиться на нормальную работу с хорошим графиком без связей здесь не получится. В этом я смогла убедиться.

— Если высоты не боишься, приходи сегодня вечером к нам в магазин, — негромко произносит Алиска, чтобы не услышали мажорки, которые стайкой входят в аудиторию.

— А что нужно делать? — насколько я помню, у них очень высокие потолки.

— Вымыть витрины и окна, — сообщает Алиска. Сбрасывает рюкзак на нашу парту, растирает плечо. — Я не могу, у меня травма плеча. У напарницы кружится голова, она даже со стула упасть боится, а там на стремянке нужно попрыгать.

— Может, я пойду? — спрашивает Ника, дергая меня за рукав, пока я обдумываю предложение.

— Хорошо, во сколько подойти? — предложение Ники не рассматриваю, Ян узнает, тут же прогонит, мы потеряем заработок.

— Подходи к пяти, пока на улице еще светло, — произносит Алиса, забирает рюкзак и уходит.

Мы с Никой принимаемся спорить, она тоже хочет внести лепту в нашу копилку, но я не сдаюсь. Три недели мы жили на ее деньги, они закончились, теперь моя очередь содержать нас. Наш спор прерывает появление преподавателя.

День тянется невыносимо медленно, я все время борюсь со сном, в который меня утягивают голоса лекторов. На перемене обхожусь кофе. После пар иду в общежитие, переодеваюсь в удобную одежду — лосины и толстовка, на ногах не до конца просохшие кеды. Мы с Никой еще немного спорим, но она соглашается, что о подработке может узнать Ян. Оставляю ей пять тысяч на расходы и отправляю в магазин закупаться продуктами и средствами гигиены. Пешком отправляюсь в бутик.