Кроме того, при преодолении вертикальных препятствий машина цеплялась за них картером демультипликатора, а при повороте башни пушка и пулемет, находясь на максимальном угле снижения, задевали за крышу над отделением водителя.

Бронеавтомобиль БАИ с радиостанцией 71-ТК. НИБТ полигон, зима 1935 года. Поручневая антенна установлена на корпусе (АСКМ).

Бронеавтомобиль БАИ с радиостанцией 71-ТК, вид сзади. НИБТ полигон, зима 1935 года (АСКМ).

Но, несмотря на эти недостатки, БАИ показал хорошие динамические качества – максимальная скорость по шоссе составляла 60 км/ч, а при включенном демультипликаторе на пониженной передаче броневик разогнался до 75 км/ч. Удовлетворительными оказались результаты стрельб из вооружения машины, а также проходимость. Поэтому в своем заключении представители НИБТ полигона писали, что «для эксплуатации в наших условиях машина пригодна, для приема как боевой… у нее необходимо прекратить доступ горячего воздуха от мотора к водителю».

Еще до начала полигонных испытаний было принято решение о развертывании серийного производства БАИ. Первоначально планировалось производить броневики на Ижорском заводе, но из-за большой загрузки предприятия другими заказами от этого пришлось отказаться.

Еще 3 августа 1932 года решением правительства СССР Выксунский завод дробильно-размольного оборудования (ДРО) (г. Выкса Горьковской области) выделялся для броневого производства и изготовления броневых автомобилей. Предполагалось, что до конца года завод сможет дать армии 320 БАИ, а в течение следующего – 2500 бронемашин разных типов. Однако из-за нехватки оборудования, производственных площадей и рабочих, а также задержки с поступлением чертежей до конца 1932 года Выкса не смогла приступить к изготовлению броневиков. При составлении плана на 1933 год цифру в 2500 машин скорректировали до 400, из них 300 БАИ и 100 легких ФАИ. Но и это количество бронеавтомобилей оказалось заводу ДРО не под силу. Так, в начале сентября 1933 года представитель УММ РККА докладывал в наркомат обороны о ходе выполнения Выксой годовой программы выпуска броневиков: «БАИ – сдано 28, остальные 272 под сомнением. Будет вероятно не больше 150–200 штук». Однако до конца года из ворот завода вышло всего 90 машин, еще 19 БАИ собрали в начале 1934-го, после чего их производство прекратилось. Следует сказать, что часть БАИ оснащалась ящиком для укладки цепей «Оверолл», установленным справа на крыле задних колес.

Опытный образец бронеавтомобиля БА-3 преодолевает подъем. НИБТ полигон, лето 1934 года (АСКМ).

Бронеавтомобиль БАИ выпуска начала 1934 года с ящиком на правом борту для укладки вездеходных цепей «Оверолл».

В 1933 году инженер Важинский по заданию УММ РККА разработал чертежи заднего рулевого управления для БАИ, но вскоре от этой идеи отказались. Осенью 1933 года на одном БАИ установили 37-мм динамо-реактивное (безоткатное) противотанковое ружье конструкции Курчевского. Для этого в корме башни прорезали квадратное отверстие, закрытое бронелистом, а спереди приварили специальный коробчатый кожух. Испытания, проведенные на Кунцевском стрелковом полигоне, выявили ненадежное крепление ствола в башне, неудачную систему заряжания, малый угол возвышения и невозможность стрельбы назад из-за крыши, возвышающейся над отделением водителя.

Бронеавтомобиль БАИ-М на шасси ГАЗ-ААА.

Поэтому дальнейшие работы по вооружению БАИ системами Курчевского прекратили.

Параллельно с испытанием первого образца БАИ велись работы по созданию бронеавтомобиля с более мощным вооружением. Уже 1 августа 1932 года УММ РККА заключило со спецотделом Ижорского завода договор № 17371Зсс, в котором говорилось: «Объект заказа – проектирование и изготовление опытного образца бронеавтомобиля БАИ, вооруженного 45-мм пушкой завода № 8 ВАТО и пулеметами ДТ. Срок предъявления к приему – 1 ноября 1932 года. Стоимость заказа составляет 25000 рублей». Но завод не сумел выполнить работу в срок – первый образец нового бронеавтомобиля, получившего обозначение БА-3, изготовили только в конце апреля 1933 года, да и то из обычной (не броневой) стали. Тем не менее, 1 мая БА-3 участвовал в параде на площади Урицкого (ныне Дворцовая) в Ленинграде.