– В целом я с тобой согласна, – отмахиваясь от облака пыли, ответила Алина. – Апчхи! Ох и напылил. Видишь ли, Коля, дело в том, что я не расстаюсь с этим пистолетом уже два года. И до того у меня был сначала малокалиберный карабин, а потом ТОЗ-34 под тэтэшный патрон. Папа на пятнадцатилетие подарил.

– Ты еще скажи, что в бою участвовала.

– Нет. В бою не участвовала. Но пользоваться оружием умею, – решила не бахвалиться Алина, хотя имела на это полное право.

Впрочем, скромность ее была вовсе не безмерна. Взгляд уже выхватил пустую консервную банку, до которой не меньше сорока шагов.

– Хочешь, я попаду в ту банку?

– Сдурела? Убери пистолет. Не хватало еще, чтобы на стрельбу полицию вызвали. Иди потом доказывай, что не индюк, – всполошился Николай.

– Ну, как знаешь, – легонько пожала плечами она, пряча пистолет.

Они дошли до перекрестка, где обычно прощались. Николай, разумеется, знал, с кем общается и где проживает тетка Алины, у которой она отдыхала летом. Просто они не могли афишировать свою дружбу. Рыбалка, сблизившая их, – не то занятие, которое следует выставлять напоказ благовоспитанной девице. А уж мальчишечье одеяние так и вовсе считалось моветоном. О длительном нахождении наедине с парнем ниже ее по положению, да еще в ночное время, и говорить не приходилось. Словом, все было за то, чтобы возвращаться домой окольными путями, избегая ненужных взглядов.

– Слушай, Алина, а ить получается, что мы с тобой больше не увидимся. Ты поступишь в училище, я в том не сомневаюсь. Но слышал я, что там в первый год юнкерам продохнуть не дают. А как появится возможность выбираться в город, так меня уж призовут. Да и в войсках нам не пересечься. Ить девицы все для лейб-гвардии готовятся, для «батальона смерти».

– А ты просись в лейб-гвардию.

– Ну-у… Лейб-гвардия – это дело такое… – неопределенно протянул парень.

– Да какое «такое»? Наплевать и растереть. Глянь, какой ты красавец. Ну прямо-таки образчик русского солдата. И с мозгами все в порядке. Из разговора с тобой ведь вижу, что механику любишь и в машинах знаешь толк.

– Это-то да. Только батя мой в красной гвардии служил. Амнистировали его и в гражданских правах не ущемили. Он-то помер, и вроде как сын за отца не ответчик. Да только лейб-гвардия – она и есть лейб-гвардия. Не возьмут туда с таким хвостом.

Ничего удивительного. Когда-то именно в гвардейских полках завелась крамола, и солдаты примкнули к восставшим. К тому времени от настоящей гвардии там оставалось одно название. Настоящие солдаты либо в сырой земле лежали, либо вшей в окопах кормили.

Алексей Второй сделал из этого случая соответствующие выводы. Ну или Колчак, что более вероятно. Так что в императорские полки отбор строжайший. И само их число поуменьшилось. Что неудивительно на фоне общего сокращения армии. Полки, пошедшие по пути предательства, остались в далекой истории.

– Все одно, бог даст – свидимся. Разве не слышал, что гвардейцы нередко командируются в линейные части? Так что до свидания, Коля.

– Ну что ж, коли так, то до свидания, Алина.

Парень протянул для прощания руку. Новомодный жест. Оно с мужиками и раньше так-то было принято. С девицами же не ручкались. Но вот уже лет десять как прекрасная половина человечества борется за равные права с мужчинами. Эмансипация очень даже прижилась и в России.

И Дробышева рукопожатия не чуралась. Но сейчас, глянув на крепкую, мозолистую ладонь с въевшимся машинным маслом, улыбнулась своей обворожительной улыбкой и, встав на цыпочки, едва не подпрыгнув, звонко чмокнула его в щеку.

– До встречи, Коля, – дохнула она ему в наклоненное ухо.