– Итак, мы с замом условились, что мы выйдем с ним на связь через четыре дня, в эту пятницу, – продолжал Доддс, – Надеюсь, за это время все работы в антенном корпусе успеют благополучно завершиться… Нам осталось решить лишь одну проблему: Так чем же мы всё-таки собираемся заниматься в этом Бембридже всю предстоящую неделю? – риторически поинтересовался он.

В курилке на пару минут воцарилась напряжённая задумчивая тишина. Наконец, её прервал голос Маклуски:

– Может быть, попробуем ещё разок заглянуть к Расселу и узнаем, не расследует ли он очередное дело?

– Но не будет ли наше поведение выглядеть чересчур навязчивым? – выразил опасение Доддс, – На прошлой неделе мы уже и так трижды всовывали свои длинные носы в его расследования…

– Вы правы: В этом вопросе следует соблюдать определённую меру, дабы не уронить свой высокий моральнонравственный облик в глазах сотрудников бембриджской полиции, – разделил озабоченность коллеги Маклуски.

Прославленные детективы ещё немного постояли в курилке, размышляя над морально-нравственными аспектами своей непростой профессиональной деятельности… Их напряжённые раздумья смогло нарушить лишь появление в курилке ещё одного курильщика, которым оказался всё тот же следователь Рассел.

– Как говорится, на ловца и зверь бежит! – обрадовался Доддс, обмениваясь с подошедшим тёплыми дружескими рукопожатиями; Маклуски не преминул последовать его примеру, – Ну, Рассел, рассказывайте! Как ваши успехи?

– Нашли наконец ваши бланки с показаниями свидетелей? – поинтересовался Маклуски. (Впрочем, этот вопрос был задан им скорей для проформы, ибо ответ на него уже изначально загадки не представлял.)

– Как же, найдёшь тут бланки в этом дурдоме! – ожидаемо ответил следователь бембриджской полиции, – У меня создаётся впечатление, будто в моём кабинете некий злостный иллюзионист проводит какие-то дурацкие фокусы. Документы исчезают один за другим, как кролики из шляпы! На прошлой неделе я положил к себе на стол сто пустых бланков на допрос свидетелей и три из них сразу заполнил. Разумеется, на следующий же день эти три бланка бесследно испарились – а пока я занимался их поисками, куда-то исчезли и остальные девяносто семь. Это просто уму не постижимо! Даже не знаю, как можно нормально работать в этой кунсткамере…

– А не пробовали ли вы подключить к поискам бланков вашего сержанта Конроя? – подкинул неплохую идею Доддс, – Теперь, когда он вернулся со спортивных соревнований, он должен взяться за работу с ещё большим творческим вдохновением…

– А с чего вы взяли, будто Конрой уже вернулся с соревнований? – не понял Рассел.

– Мы пришли к этому выводу путём несложных логических умозаключений, – раскрыл секрет Маклуски, – Нам было известно, что на соревнования в Ньюкасл ваш сержант отбыл вместе с Лоримером; а между тем, сегодня этот Лоример как раз попался нам на глаза в коридоре, когда мы направлялись к Спенсеру в кабинет… Стало быть, Лоример уже вернулся из Ньюкасла с этих соревнований – значит, и ваш Конрой тоже должен был с них вернуться, – блеснул безупречной логикой он.

– Если бы всё было так просто! – вздохнул Рассел, – Нет, мой сержант до сих пор находится в Ньюкасле – он лежит в хирургическом отделении какого-то госпиталя.

– Вот это номер! – присвистнул от удивления Доддс, – Неужели он получил травму во время соревнований?

– Если бы во время соревнований…! – совсем помрачнел Рассел, – Нет, его угораздило травмироваться уже после соревнований, на торжественном банкете в ресторане, – (столичные детективы сочувственно покачали своими умудрёнными головами), – Сегодня утром он позвонил мне из своего госпиталя и доложил о своих приключениях… А дело было так: Перед каждым участником банкета была поставлена тарелка с каким-то куском мяса; слева от тарелки на столе лежала вилка, а справа – столовый нож. Конрой, желая продемонстрировать хорошие манеры, не глядя схватил нож и сильно стиснул его в ладони, поскольку кусок мяса оказался слишком жёстким и разрезать его на несколько мелких кусочков представлялось делом непростым. Как назло, нож лежал на столе задом наперёд, и Конрой ухватил его за… Опять забыл, как называется эта часть ножа! – посетовал он, выкидывая свой давно потухший окурок в урну и закуривая новую сигарету.