– А ЗАБОТА О ТВОЁМ РЕБЕНКЕ – ЭТО НЕ ТВОЙ ДОЛГ, ФАРЛЬ! – выкрикнула она и сразу же от волнения повесила трубку.

– Ребёнка? – на другом конце провода переспросил Фарль. – Ребёнка… РЕБЁНКА! – прогорланил так громко, что аж служанка встрепенулась.

От резкой и въедливой фразы даже Шарлотта вскочила на дыбы. Она, как на пружине, спрыгнула с дивана и помчалась в коридор. Диш застыла от собственных слов прямо у входа на кухню.

– Р-ребенка! Эли, как это понимать?! – бросилась рыжая девчушка. – Не говори, что ты беременна?!

Элизабет покрылась краской, нежный румянец осел на её щеках. Она хотела радостно утвердить: «Да! Так и есть!». Но засмущалась и тихо пролепетала, сопроводив голос неуверенным кивком:

– Угу…

И как на зло в это же время Роза спустилась на шум. Новости также не оставили её без впечатлений. Они были настолько сильны, что настоятельница чуть не навернулась.

– Какой срок?! – наседала Шарлотта, подойдя вплотную.

– Восемь недель. Простите, – она оглянулась на Розу. – Не подумайте скверного. Я хотела сказать, да вот только не могла подобрать момент.

– Не извиняйся, милая, – успокоила Розалия. – Это просто превосходные новости. Но ты вот так сказала об этом Фарлю?

Эли опустила взгляд и начала судорожно перебирать большие пальцы кистей.

– Я хотела его обрадовать, – оправдалась она. – Но этот ЧУРБАН, – выскочило случайно, – только о делах и твердит.

– Не обращай на него внимание, Эли! – вступила Лотти. – Все мужики идиоты! И Фарль не исключение!

– Вот тут соглашусь, – подхватила Роза.

Они обе обхватили Элизабет руками, заключив в объятия. Нейт же немного крысячтничал: смотрел на эту картину из-за угла. То ли он побаивался выходить, то ли попросту не понимал ситуации, поэтому предпочёл действию – наблюдение.

– Господи, я так за тебя рада! – бросила Лотти на эмоциях.

– Не могу поверить, – произнесла Роза сразу за ней. – Видимо, боженька благоволит нам, раз так много хорошего за раз случилось. Как чудесно. Я стану бабушкой.

– А я тётей, – улыбнулась Шарлотта.

– А я мамой, – продолжила Эли, плача.

Девушки хором рассмеялись. И вновь тёплый сгусток энергии распространился по приюту.

– Кстати, Эли, – опомнилась рыжая. – Ты рассказала Фарлю про Нейта?

– Ещё чего! – с былой прытью ответила Диш. – Обойдется сухарь! Пусть сам приедет и увидит! Хы, – скорчила гримасу. – А ты Грише?

– Делать мне больше нечего! – воротя нос, отрапортовала. – Обещал в приют заглянуть, а сам даже не звонит. Поделом ему!

– Обе друг друга стоите, – съехидничала Роза.

Отношения этих двоих были мягко сказать напряженными. Лотти злилась на старого друга не столько за оппозицию, сколько за отсутствие внимания к своей персоне. Это была некая версия дружеской женской ревности. Врагом Григорий для неё никогда не был, она полагала, что никогда и не станет. Ведь их полем боя с раннего детства был исключительно простой спор.

– Эм-м… простите, – вступил Нейт неуверенно. – А кто такие Фарль и Гриша, о которых вы говорите?

– Я же рассказывала, Нейт, – отвлеклась Лотти и подбежала к нему. – Это тот самый Гриша – наш общий друг детства. А Фарль – хахаль Эли.

– Что ещё за хахаль, Шарлотта? – отчитала мама. – Я тебя так говорить не учила. Скорее уж. Муж. Надеюсь, – покосилась на Эли. – Давно вам пора свадьбу сыграть.

Диш снова побогрела. С этим нерадивым аристократом она уже больше десяти лет. А чувства романического толка возникли ещё раньше. И казалось бы все условия филигранно выложили на стол, но Ной Кэмпл всё никак не решался на брак. Сама Эли рассудила, что карьера и политика сейчас для него важнее. Она приняла это и смирилась с достоинством солдатки.